— Я собираюсь продолжить его, любовь моя. Итак, я наслаждался бесшабашной молодостью. Немного повоевав и успев вкусить радости побед и горечь поражений, я занялся наведением порядка в своих владениях. Я решил, что Аквитания должна почувствовать над собой власть нового господина. Аквитанцы не смирились с победой английского короля и продолжали бунтовать. Теперь уже одновременно и против отца, и против сына. И мне понравилось подавлять восстания своих подданных, я разъезжал по всей стране и своей рукой усмирял бунтарей. Забияка Бертран де Борн стал моим спутником, вместе мы разъезжали по взбунтовавшейся стране. Трубадур Бертран, не представляющий себе жизни там, где не бьют друг друга, где не льется кровь и не звенит сталь оружия и доспехов, быстро смекнул, что рядом со мной всего этого будет в избытке. Одно время, воюя, я даже перестал сочинять песни. Я вошел во вкус беспрерывных сражений, которые почти всегда заканчивались моими победами и пышными пирами с непомерными винными возлияниями. Благо вином юг Франции богат, как ни одна другая страна в мире. Тогда же я изобразил на своем знамени Чашу Святого Грааля.
— И пьянский девиз, — с легким укором улыбнулась принцесса.
— Да… — с некоторым смущением улыбнулся в ответ Ричард. Впервые ему стало немного стыдно за свое «Кто выпьет много…». — Так вот, жизнь моя била ключом. В ней было все — и война, и поэзия, и вино, и женщины… М-да… Простите, милая Беранжера! И вино, и женщины, и соратники, и сотрапезники. Рыцари моего войска обожали меня. Средь воинов не было певца, равного мне, средь певцов — равного воина. А об Алисе, живущей в Лондоне при дворе моего отца, я ни разу не вспомнил за все три года, промелькнувшие со дня нашей с ней помолвки.
— Так уж и ни разу?
— Клянусь вам! Слушайте дальше. Вдруг приезжает ко мне один английский знакомый и сообщает, что за эти три года Алиса из смешной девятилетней девчонки превратилась в весьма привлекательную двенадцатилетнюю девушку, рано созревшую, прямо как моя мамочка Элеонора. И я загорелся — как прекрасно! Она ведь моя невеста! Пора бы ее и проведать. И, если она и впрямь достаточно созрела, сыграть свадьбу. Я стал мечтать об этой обещанной мне красивой девочке и готовиться к поездке в Англию. Но не тут-то было. Только я собрался ехать, как из Лондона пришло весьма удручающее сообщение.
— Неужели это правда? — вскрикнула Беренгария.
— Что именно?
— Что ваш батюшка…
— Да, милая моя Беранжера, да! Он лишил ее невинности!
