Наша домработница Марта уже распаковала её одежду и вещи. Не то, чтобы моей сестре было нужно много одежды, поскольку большую часть времени она проводила в халате и тапочках. По всей комнате были развешаны фотографии Полли: балетные фотографии её сольных концертов и школьных постановок; кадры, сделанные папарацци в дни её яркой прошлой жизни; черно-белые портреты известного художника Кендра, которому мама заплатила деньги, стиснув зубы. Она такая изящная и красивая на всех фотографиях. У неё всегда была мечта стать сногсшибательной актрисой в Центруме, а теперь этого никогда не случится. Я не знаю, как она может находиться среди всех этих фотографий, напоминающих ей о том, что она потеряла.
На некоторых из них есть и Себастьян. Они были однокурсниками, он был без ума от неё так же, как я была одержима им. Когда она отвергла его, он выбрал вторую из лучших — меня. В то время это не имело для меня значение, было важно, что такой привлекательный парень, который был старше меня, пожелал со мной встречаться. Знаю, что я с Полли и рядом не стояла. Она высокая, с шелковистыми прямыми волосами и роскошными серебристо-серыми глазами. Я же невысокого роста, у меня голубые глаза и необузданные вьющиеся светлые волосы. Как у отца. Сложно найти в нас общие черты и сказать, что мы родственники.
Я положила мундир полукровки у ног Полли и раздвинула шторы. Звездный свет осветил её лицо, открывая рваные, как лоскутное одеяло, шрамы на коже. Одна сторона лица была неузнаваема, изрезанная плоть искривила некогда прекрасные черты. Но вот что странно: я не замечаю её шрамов; она все равно выглядит для меня как моя старшая сестра.
Серебристые глаза Полли устремляются к зеленому мундиру на полу.
— Я нашла его. Ну, вообще-то я не находила его, — я рассказываю ей о встрече с полукровкой под постом. — Это безумие какое-то, он мог меня убить. Если мама узнает или Пуриан Роуз…
Она смотрит на меня сверху вниз.
— Я ничего такого глупого больше не сделаю, обещаю. Я не стану рисковать тобой.
Она хватает меня за запястье и тянет к себе, внезапный порыв меня удивляет. У неё очень напряженное выражение лица.
— Не бойся делать то, что считаешь правильным. Пусть смерть отца не будет бессмысленной.
Она отпускает меня и её глаза затуманиваются, теряются в мире её фантазий. Иногда я завидую ей; должно быть, хорошо жить в другой реальности. Я целую её в лоб, подбираю китель и направляюсь в свою спальню, её слова звучат у меня в голове. «Не бойся делать то, что считаешь правильным». Как она может так думать после всего того, что произошло с ней и отцом? Она всегда была смелее, чем я.
