Второй шаг — обратить внимание: большая часть случайностей несчастливы. Так повелось. Случайно потерять деньги всегда вероятнее, нежели их найти, и человека потерять проще. А неопределенность — почему неопределенность? Потому что не мы решаем, кто-то решает, случай. Но мы не ждем от случая ничего хорошего, так ведь? То-то и оно. На первом такте мы вложились в определенное место, на втором видим, что место гиблое.
И все бы ничего, но нас добивает третье обстоятельство — нам остается надеяться. Мы уже не ждем ничего хорошего там, где не мы решаем. Само собой не наладится, случай не даст, черт не поможет, ну а… вдруг? Никогда нельзя исключить этого «вдруг» — в деньгах ли, любви, здоровье. А вдруг, значит. Возьмет и полюбит. Возьму и отыграюсь.
Именно поэтому мы боимся — потому что надеемся. Надежда как оборотная сторона страха и подлинная причина страдания. Молитва должна была бы звучать так: «Господи, отними наконец у меня надежду…». Как проще всего исцелить несчастно влюбленного за минуту? Явить ему Источник Абсолютного Доверия, который его Абсолютно Уверит: не полюбит оно тебя никогда и никоим образом, успокойся. И ведь успокоится. Сурово ему станется, но спокойнее, а там и вовсе наладится.
То есть врачеваться — на третьем такте. Ибо как это делать на первых двух, еще непонятнее. Да и вопрос, от чего.
Побочный эффект, правда, может быть любопытным. Жил-был невротик, боялся любого шороха, вздрагивал с телефона, толковал любые знаки к погибели. А почему? Потому что надеялся, бедолажный.
Надежда сдохла, и ничего уже не страшно. Нечего бояться, в аду-то. Ну тоска, ну отчаяние. Подумаешь, эка невидаль. Внешний ад, куда он перемещается, много симпатичнее того внутреннего, что он усиленно обживал.
Хотя бы потому, что теперь можно начать что-то делать.
У нас культура и общество отговаривают от суицида. Того, кто уже совсем-совсем решил, вряд ли можно. Но всех сомневающихся — оттаскивают, как могут. Но я легко могу представить общество и культуру, где наоборот. Где любое сомнение трактуется в пользу решения. Если уж так хочешь жить, знаешь, зачем оно тебе, или просто хочешь, и плевать тебе на любое знание — ладно. Живи, ты прав. Но если у тебя есть хоть какое-то сомнение… Личный психоаналитик будет уговаривать тебя грохнуться. В аптеке посоветуют яд, приятный на вкус и быстрый на дело. С плакатов тебе расскажут, что «выхода нет». Родные не упрекнут, партия и правительство пособят. Будет считаться, допустим, что самоубийство — жизнь, сведенная вничью. Для выигрышной партии странно, для 90 % человеческих жизней — недосягаемая мечта. Я не о том, как на самом деле, я не знаю. Я о том, как может считаться. «Ничья — победила дружба».
