— Понятно, — кивнула Тосико, делая какие-то пометки в своей ЭЗП[3].
— Ну, а наш «герой», — Стив посмотрел на меня с ироничной улыбкой, — пускай отдохнет пока. Все-таки, какую хватку проявил, а?
Он обернулся к Тосико, блестя глазами. Та брызнула со смеха и поспешно закрыла ладонями рот.
— Да, «герой»! — добавил начальник наставительно. — Прежде, чем отдыхать, свяжись с оператором транспортной станции, тем самым, и предъяви ему для опознания портрет Вула Зеница. Если он его узнает, у нас в руках будет немаловажное доказательство вины лаборанта.
— Ясно, — буркнул я.
— Ну, вот и хорошо! — Влад Стив устало вздохнул. — Эх, ребята, ребята! Сколько же вы еще можете совершить в жизни необдуманных поступков! Вот когда понимаешь, что рядом с вами всегда должен быть умудренный опытом человек, до определенного времени, конечно. Нет, не подумайте, что я виню вас в этом! Это непреложные истины нашего общества. Вам довелось жить совсем в другое время, нежели мне. Человечество идет вперед семимильными шагами, беспрестанно совершенствуя себя и мир вокруг, и самым важным достижением на этом пути является воспитание нового человека нашей эпохи. Тысячи, сотни тысяч воспитателей и наставников лелеют наших детей, взращивая в них доброту, сострадание, честность, отзывчивость, отвагу и готовность к самопожертвованию. Благодаря ним вы теперь так редко посещаете это здание, а основными действующими подразделениями в Охранных Системах стали Биологическая защита и ПОТИ. Естественно, что опыта у вас маловато и ошибок вы делаете больше, чем сотрудники ОСО в мое время. Это еще и потому, что на вас лежит очень тяжелый груз, — груз ответственности за человеческую жизнь. Ведь мы, сотрудники ОСО, как никто другой, пожалуй, наделены, в определенной степени конечно, правом единоличного принятия решений в критических ситуациях. Это право дает нам некоторую власть над остальными людьми, и оно исподволь давит на нас. Все мы привыкли к коллективному решению жизненно важных проблем нашего общества, и нужно быть очень стойким, чтобы выдержать это давление, чтобы не оступится и не зайти за грань дозволенного, не сорваться в пропасть недостойных поступков, эгоистических желаний, личных амбиций и запросов. Грань эта очень тонка, и мы не имеем права сойти с нее.
Влад Стив замолчал, в задумчивости остановившись около окна. А мы с Тосико, затаив дыхание, слушали его. Я догадывался, почему вдруг наш начальник заговорил об этом. На стене в его доме висел портрет Громова — бывшего начальника Особого отдела, которого никто из нас никогда не видел живым. Но сохранилось множество записей и фильмов, рассказывающих о нем, и имя Ивана Вениаминовича Громова было легендой в устах всех сотрудников ОСО. Этот портрет всегда вызывал у Стива воспоминания о годах его молодости, которая прошла рядом с моим отцом. Но мой отец был сейчас далеко, и Влад Стив в какой-то мере заменил мне его, взяв на себя ответственность за мою судьбу.
