Но Шагал так был к Витебску нежен...
И вздохнул я: «Вы не торопитесь».
Но я честно привёз его книгу
с автографом для Хрущёва.
Волновался. Надеялся: «А хорошо бы...»
Но в ЦК был ответ:
«У вас что, головы не хватает?
Там сплошные евреи.
А парочка,
даже целуясь,
летает!!!»
...Где сейчас эта книга?
В руках у кого обитает?*
*
Скандал устроил секретарь ЦК Л. Ильичёв, спровоцировав Хрущёва, и тот напал на молодых художников на выставке в Манеже. Среди них был скульптор Эрнст Неизвестный, которого осмелился защитить только Евтушенко. По просьбе семьи Хрущёва памятник ему сделал Эрнст Неизвестный из чёрно-белого мрамора.
РОМАН
В ДВАДЦАТИ СТРОКАХ
Чьи руки меня нежно поднимали,
заснувшего в автобусе гаванском,
когда проснулся утром в терминале,
где были сплошь цветастые «мурали»*,
как будто бы в музее марсианском?
«Что за художник расписал все залы?»**
«Да и не лезет вовсе он в Сезанны.
Он скромник. Он автобусный кондуктор,
принёс он вас, как бэбика закутав,
в своё довольно старенькое пончо...»
Нашёл его. Мы подружились прочно.
Фидель по моей просьбе грант в Сорбонну
ему устроил... Дальше всё так больно!
Хоть был успех в Париже и Брюсселе,
он тосковал, как никогда доселе,
по кофе, так особому на Кубе,
по бедности со странным счастьем вкупе.
Он изнывал, карибский африканец,
в своём успехе мучающем каясь.
Джеклондоновская случилась драма –
на первом грузовом из Амстердама
приплыл он в порт Гаваны – в альму матер,
и выбросился в смерть – в иллюминатор.
*
мурали – настенные росписи.
**
Акоста Леон Хосе Анхель. (1932–1964). Ноктюрн. Куба.1960. Оргалит, темпера. 61,5 [?] 159.
«Я Лохвицкую ставлю выше всех»
Минуло 108 лет, как ушла из жизни русская поэтесса Мирра Александровна Лохвицкая. Почти 80 лет её имя и её стихи были известны немногим любителям поэзии, хотя на стыке конца XIX - начала ХХ века она была в фаворе у пишущей интеллигенции.
За свою короткую жизнь она трижды была удостоена высшей в то время Пушкинской премии, учреждённой Российской императорской академией наук. Её талант высоко ценили И. Бунин, К. Бальмонт, В. Соловьёв, В. Немирович-Данченко и многие другие писатели и деятели искусств. Спустя несколько лет после безвременной кончины поэтессы (в 1905 г.) "король поэтов" И. Северянин посвятил ей такие стоки:
Я Лохвицкую ставлю
выше всех:
И Байрона, и Пушкина,
и Данта.
Я сам блещу в лучах
её таланта[?]
И вот на Никольском кладбище Свято-Троицкой Александро-Невской лавры стараниями внука поэтессы Николая Тимофеева (урождённого Пландовского) и его друзей был открыт и освящён памятник Мирре Лохвицкой. На нём выбиты её строки:
