Сделав глубокий вдох, Вадим покачал головой и, не удержавшись, проворчал:
— И чего бы вам здесь не родиться? Вечно селитесь у ифрита на рогах.
— А чем тебе север не угодил? — возмутился Рольф.
— Сам посмотри. Тепло круглый год, растёт всё, что душе угодно. Ты таких фруктов и во сне не видал, рожа мохнатая. Море тёплое, а рыба в ней такая, что тебе и не снилась, — ответил Вадим, вспомнив про каспийскую осетрину. — Опять же, пути торговые все через эти места проходят. Нет, поселятся хрен знает где, а потом удивляются, почему им на солнце плохо становится. Ты только посмотри, краски какие! Глаз радуется. Не то что у нас, на севере. Всё или серое, или белое. Весной только зелени чуть пробьётся, и всё.
— Ну, это всё верно, — согласился Рольф. — Да только воины из персов, как из собаки рысак.
— Ну не скажи, — продолжал упираться Вадим. — Было время, когда почти весь Восток под ними был.
— Он и сейчас почти весь под ними, — ухмыльнулся кормчий. — Что не завоевали, то купили. А что до красоты, тут ты, конечно, прав. Красиво, слов нет. Деревья зелёные, песок жёлтый, море синее, дома белые. Но не наше это. Не выживем мы тут.
— Знаю, — нехотя признался Вадим. — Я и сам жару плохо переношу.
— Тогда чего развопился? — развёл руками Рольф.
— Обидно стало. Кому-то вся эта красота, а кому-то снег да скалы, — усмехнулся Вадим, разводя руками в ответ.
Услышав его слова, северяне дружно расхохотались, напугав до икоты проходившего мимо важного «индюка». Торжественно неся необъятное брюхо, он шёл, заложив пальцы рук за широкий алый кушак, на который, по мнению Вадима, ушло материи больше, чем на рубашку любого из северян. Услышав громогласный хохот, мужчина заполошно шарахнулся в сторону, втянув голову в жирные плечи, и только убедившись, что убивать его никто не собирается, сумел кое-как выпрямиться.
Шедший впереди мальчишка, услышав смех, оглянулся и, сверкнув огромными, черными, как ночь, глазищами, сообщил:
— Идти мало. Скоро много кушать и смех.
— Чего? — не понял Рольф.
— Скоро придем, говорит, — перевёл ему слова проводника Вадим.
Подойдя к высоким тиковым воротам, украшенным затейливой резьбой, юный проводник решительно забарабанил в них кулаками. Калитка в воротах распахнулась, и смуглая, жилистая рука ловко ухватила сорванца за ухо. Судя по скорости и ловкости действий, человек проделывал это уже не раз. Но Вадим не собирался так просто отдавать своего проводника на растерзание слугам.
