По странам рассеяния | страница 8
Все остальное — преходяще.
Есть мы иль нет, а жизнь течет.
Роса горит в сосновой чаще,
Земля свершает оборот…
А Вечность — мудрая, простая,
Лежит вокруг меня в песках.
И, точно нерпа золотая,
Луна ныряет в облаках.
Лукоморье, 1940
Скала-Будда
Здесь море, шиповник, песок раскаленный,
Цветы голубые морского царя[4],
И я — человек, перед ним оголенный,
Сливаюсь с песком. Я желтей янтаря.
Второй человек — это Будда из камня.
Природа швырнула его на скалу —
С ним встреча сегодня случайно дана мне:
Ему поклоняюсь, его я люблю.
Теперь поняла я пристрастье к растеньям:
Он травы велел мне в потоки кидать;
Их жизнь берегу я с языческим рвеньем —
За лишний цветок может он покарать!
Спокойный и серый. Он к морю очами,
А справа и слева огни маяков.
Он их наблюдает густыми ночами,
От скал отстраняя слепых моряков.
Шиповник малиновый, белый ползучий
И плющ — все по скалам стремится к нему…
Твое ли ученье, приказ ли твой лучший
Я в лунную ночь эту точно пойму?
Лукоморье, 1929
Будда и я
Разбросаны в небе лохмотья
Багровые в серых штрихах,
А море в закатной дремоте
Качается в берегах.
На пляже песчаном и нежном
Беседуем с Буддой одни,
Следя, как меняют одежды
Горячие летние дни.
Он тихо спросил о желаньях —
Он каменный, вечно немой.
И с грустью, услышав молчанье,
Задумался надо мной.
Но я прочитала в ответе:
Не думай о них никогда,
Дано больше многих поэту —
Все прочее суета!
Лукоморье, 1932
Четыре Какемоно
Из цикла «Японской кистью»
Весна
Шляпы, шляпы, шляпы — зонтики,
А под ними пары голых ног.
Поле водное на ломтики
Тропки режут вдоль и поперек.
Руки липнут в грязной слякоти —
В них зеленые росточки — рис,
Как надежды, садят шляпы те,
Всю весну качаясь вверх и вниз.
Лето
Вечер. Тихи лягушек дуэты.
Спелся даже с цикадой кузнечик!
И ласкался — заметило это —
С черной бабочкой розовый венчик…
На огонь от моей сигареты
Светлячок налетел по ошибке…
А луна — ты придешь для поэта,
С ним деля одинокость улыбки…
Осень
У щита золотой нимб.
Он червленый. На нем — ворон
И сухая ветка под ним…
В отдаленьи — черные горы.
Кто свой мрачный герб бросил?
Не Вселенная ли? Нет!
Это вид. Это только — Осень —
И луна, пролившая свет.
Зима
Ветром прорвано бумажное оконце:
Чья рука по фолиантам бродит ровно,
А другая зябко жмется над жаровней? —
Тонкая, точеная рука японца…
Вижу чайничек с дымящеюся чашкой,
Ноги скрещенные, пестроту подушки…
Но прихлопнул ветер дырочку, как вьюшку,
И чужая жизнь навек ушла из вашей!
1930
«Окутали речные берега…»
Т.П. Фесенко
Окутали речные берега
Контрастно, робко и красиво