Холера | страница 10
— А от чего? — заслушалась сирену-Кузю Алиска со своей легкостью в мыслях необыкновенной.
— Говорю, не об этом сейчас речь. Я тебе о чем? Что у Толяна тоже нет никакой холеры! Мы, что, с тобой, его не видели? Я всю ночь из Интернета не вылазил, холеру эту гребаную шерстил! Он уже неделю назад должен был лежать, как мерзлый овощ. А мы своими глазами видели его народные гулянья у окошка, нет?
— Толика?
— Нет, Петра Ильича с Дягилевым и Нижинским на троих!
Кузя развернулся и с удивительным проворством понес дягилевское пузо к метро. Алиска поспешила следом.
Первое, на что они обратили внимание во дворе больницы, — наглухо закрытое окно знакомой палаты. Не заметить это было бы трудно, поскольку историческая фрамуга единственная была открыта всегда. Но истории фрамуги наша парочка не знала и потому начала кричать. Уж кто-кто, Алиска-то поорать умела и любила.
— То-лик! — вопили они дуэтом. — Чи-бис!
От облупленных дверей отделился охранник в черном:
— Чего надо?
— Друг у нас, Чибис…
— У дороги ваш чибис. Нечего глотку драть. Карантин. А ну, быстро, уходим, уходим, быстро.
— Какой еще карантин, на каком основании?! — набрала воздуха для скандала Алиса.
Охранник повернулся глухой спиной и вновь прирос к дверям. Даже Алисе было понятно, что дальнейший разговор будет носить односторонний характер — такую каменную безнадежность это секьюрити излучало.
Обежали больницу по периметру — та же картина. Все на запоре, ангелы смерти курят на ступенях, и всюду это черное татарское слово: КАРА-НТИН. Ринулись в административный корпус, тоже охраняемый, как склад оружия. Но тут дверь резко распахнулась, вохрец вытянулся, только что каблуками не щелкнул, и на крыльцо выплыл синемордый бегемот, с носом, изрытым крупными порами. Пиджак застегнут с опережением на одну пуговицу, галстук маленько на сторону, но портфель хороший, дорогой, с монограммой. Алиска возьми, да и подскочи:
— Извините ради бога, вы не могли бы объяснить…
Охранник сбежал с крыльца и заслонил собой Касторского, будто от какой-нибудь Фани Каплан.
— Дайте пройти, женщина, — тоненько тявкнул главный, и охранник зашептал:
— Проходите, проходите… Платон Егорыч, все в порядке…
— Да ничего не в порядке! — зарычал тут Кузя. — И руки убери, ты, вертухай! Кто вы там, мистер, не знаю, извольте объяснить ситуацию! Мы родственники больного, имеем право получить информацию, черт побери!
Касторский от неожиданности остановился.
— Конкретно какого больного?