Неизвестный, стоящий над костями крылатого существа, отвернулся от него.
— Не сгорел. — Отозвался он хриплым безжизненным голосом.
— Почему? — Булькающим голосом спросил второй.
— Упал в воду, только из-за этого. Остальные, кто долетел до земли, превратились в пепел.
— А много ли выжило?
— Один. И ты в курсе, кто именно.
— Он здесь. Я видел его с выродком. Он живёт среди них.
— Он ничего не помнит.
— А может быть будет за благо ему напомнить?
— Не сейчас — позже.
— Сколько ещё?
— Сколько потребуется! В противном случае нас просто добьют.
— Я, кажется, понял, к чему ты клонишь…
— Да. Мы дождёмся новой эпохи и тогда сможем снова выйти в открытую. Как нам велит Пророчество.
Красные глаза сузились в светящиеся полоски.
— Тот договор в силе?
— Да…
— И ты до конца думаешь ему следовать? Я ему не верю…
— А у нас нет выхода. Мы до конца следуем уговору с этой мразью.
— Что-то мне во всей этой истории не нравится.
— Кому же понравится проиграть войну, а после умолять победителя о пощаде?
— Бёвульсы живы?
— Конечно. Я берёг их, как мог. Выжило достаточное количество.
Красноглазый растёкся в улыбке, обнажил недлинные клыки. Даже на мёртвых серых губах стоявшего на суше мелькнула тень улыбки.
Молния осветила две фигуры у поваленного ясеня.
Ночь продолжалась. И дождь, и ветер не утихали…
Разразившаяся буря прекратилась лишь под вечер третьего дня. Дождь кончился ещё вчера, а вот ветер страшной силы продолжал ломать деревья, ронять заборы и портить крыши. В посёлке, где остановились на вынужденный постой священник и его спутник, царила разруха. С рассветом люди выходили на улицу и пытались привести в порядок хотя бы свои дворы. Отца Филипа уговорили остаться до того момента, пока погода не будет внушать опасений. А до тех пор он и Анхель жили в самой крайней избе в селении, в той самой, до которой успели добежать под ливнем и грозой.
Не то чтобы их присутствие кому-то мешало — напротив: на второй день бури во дворе собралось небольшое количество местного населения, и люди попросили отца Филипа о молитве. Всем хотелось, чтоб непогода скорее миновала, и священник не стал отказывать. Это было и в его интересах тоже. Двухдневный переход затягивался.
Анхель ходил мрачнее тучи. Не единожды он порывался сходить до места, хотя бы поглядеть, есть ли чего ради продолжать путь, но отец Филип настоял на своём. После небольшой перепалки, Анхель смирился с упёртостью своего спутника и ушёл куда глаза глядят, чтоб только не видеть какое-то время его. Побыть в одиночестве. Хотя скорее даже не священника не желал видеть он, а толпы, хотя какие к чёрту толпы — кучки людей, которые приходили и жаловались, жаловались, жаловались…
