— Понятно, чего уж там, — Борис Аркадьевич неловко орудовал палочками. Видимо, в семьдесят лет руке сложновато перестроиться под незнакомый столовый прибор.
— Добавь немного васаби к соусу, — терпеливо советовала я. — Того зеленого, и перемешай.
— Слишком остро, Сонечка, — улыбался он из–под очков. Борис Аркадьевич очень хотел казаться молодым и стильным, но было видно, как натужно дается ему поглощение конусов иниаги, обернутых в лист из водорослей.
— Надо было для начала чего попроще заказать, — сказала я. — Калифорнийские роллы удобнее держать, сейчас их принесут.
Для меня самой питание с помощью палочек уже много лет не представляло никаких проблем. Комплекс провинциалки никогда не давил на меня и не мешал жить. Еще давным-давно я сказала себе, что человек, по-настоящему любящий Толстого и Набокова, не может чувствовать себя ниже своего же соотечественника, гордого бирюлевской или кунцевской пропиской. Никогда и ни в чем. Пусть я и родилась где–то в лесном городишке, пусть и прошла через то, что прошла. Плевать мне на общественное мнение. А палочками есть все равно здорово…
— О, несут наши роллы, — улыбнулась я Борису Аркадьевичу. — Повторите сакэ, пожалуйста. Что–то оно быстро иссякает.
— Я заплачу за сегодняшний ужин, — сказал мой сотрапезник, едва официантка отошла. — И не спорь, Соня. Ты привлекла меня к делу, назначила приличную зарплату, поэтому позволь хотя бы в такой малости настоять на своем.
— Да ради бога, директор, — сказала я. — И не волнуйся о деньгах. Я найду деньги.
— Ваше здоровье, госпожа учредительница! — Борис Аркадьевич налил сакэ в глиняную рюмку и поднял ее. — Будь всегда здорова и счастлива, Соня. И знай, что я тебя люблю. Это последняя любовь, поэтому она самая сильная.
Я промолчала и выпила горячий сакэ. Наверное, подумала я, мой директор не лжет. Он меня не подставит и не предаст. Вот только будь он хотя бы на пару десятков лет моложе…
В Москве только-только начал таять снег, а в Австрии уже вовсю распустилась зеленая листва. Я пожалела, что оделась в короткую норковую шубку, но с этим было уже ничего не поделать. Я снова вставила в мобильник австрийскую сим-карту и Брюхо позвонил мне почти сразу, едва моя трубка включилась в сеть.
— Я очень занят, дорогая, — сказал он, — увидимся дома. Тебя встретит Альбинос.
— Хорошо, дорогой, — кратко ответила я.
Вот и первый щелчок по носу, Аня Лисовская. Не думай, что ты явилась в Европу на три месяца позже обещанного, и это сойдет тебе с рук. Возможно, пора приготовиться и к другим неприятностям.
