Между тем, информация худо-бедно просачивалась к нам из русскоязычных газет, выходивших большими тиражами в Израиле, и я выуживала из них полезные сведения. Так, я узнала, что большая часть Святой Земли находится под юрисдикцией палестинских арабов, и что евреи, случайно заблудившиеся на этих, так называемых, «территориях», могли быть убиты без всякого повода. То есть, людей просто линчевали и проделывали это множество раз, а параллельно политики договаривались о каком–то «мире» и старались замалчивать факты взаимной вражды: жестокие карательные акции израильской армии и не менее беспощадные действия палестинцев. Сам Иерусалим был разделен на еврейскую и арабскую часть, причем, переход на последнюю был чреват смертью для евреев и туристов, что же до арабов, то им не возбранялось находиться, где им вздумается, только приходилось раз за разом предъявлять свои документы и проходить обыск на предмет взрывчатки и другого оружия.
Я попала в Старый Город через месяц с небольшим, уже осведомленная насчет всех безобразий, которые скрываются за официозным определением «арабо-израильский конфликт». Признаться, мне было страшно оказаться случайной жертвой этого противостояния, ведь при таком исходе даже матери не станет известно, что в репортаже об убитых, под чужой фамилией, в сводке новостей расскажут обо мне. Так меня и будут считать пропавшей без вести, а я стану еще одним безымянным трупом, который ляжет в эту суровую землю, которую испокон веков питала кровь ее защитников и ее завоевателей.
Кажется, даже наше Куликово поле не знало такой ненависти, как это странное место, где проповедовал сам Спаситель. Ведь кровь монголов уже течет в наших русских жилах, а значит, можно сказать, что давняя ненависть сменилась кровным родством. Не то на Святой Земле, где застарелая вражда вспыхивает новыми убийствами, и путь к миру все труднее, сколько бы ни болтали о нем политиканы.
Я стояла в Храме Гроба Господня, мои грешные пальцы прикоснулись к камню, на котором возлежал Он перед воскрешением, и я вдруг почувствовала, что ничего ужасного в этой земле со мной не случится. До этого я сильно боялась и переживала, но в этот светлый миг страх совершенно покинул меня, и я вышла с просветленным лицом к очкарику Фиме, который сопровождал нас в прогулке по Старому Городу.
— Ну что, свершилось? — спросил этот жилистый человек с тревожным взглядом, которого звали так же, как моего фиктивного отца.
