Как то бывает с большинством мазохистов, Артем, избыв в сексе свои подавленные комплексы, стал милым собеседником и все нахваливал меня, говоря, что я лучше всех этих профессиональных «хозяек», презирающих своих рабов. Ведь тот, кто хочет немного поиграть в «слугу», вовсе не такой в обычной жизни: презирать и наказывать его можно только в моменты близости, говорил Артем, а терпеть унижение вне постели вовсе не нужно ему, и наоборот — отвратительно. Я говорила, что так оно и есть, у каждого свои маленькие интимные пристрастия, которые не должны переноситься на остальную жизнь. То есть, поддакивала, как делала уже бесчисленное множество раз для других мужчин, вовсе не подобных Артему, но точно так же довольных, что женщина соглашается с ними. Если отбросить в сторону понты, подумала я, в сущности, мужикам от нас нужно совсем немногое, но даже этого у них, как правило, нет, и у Артема в одной только Москве не меньше миллиона единомышленников.
Потом я сказала, что, наверное, у него есть подчиненные и люди, которыми он руководит, поэтому для расслабления ему желательно самому стать «слугой», а вот мне, маленькой девушке, пережившей в жизни много унижений и обид, желательно побыть «госпожой». Эта простенькая мысль оказалась в унисон мыслям Артема — он преисполнился ко мне еще большего уважения и, расставаясь, вручил двести долларов. Я даже подумала, что стоит отказаться от денег, остаться для Артема просто обычной девушкой, не чуждой экспериментов в сексе. А потом решила: какого черта! Я ведь честно отработала свой номер, а значит, мой гонорар даже более справедлив, чем деньги какого–нибудь мздоимца, вроде Романа Георгиевича.
Кстати, последний исправно выполнил свои обязательства, и в марте «Терамитем» стал долгосрочным арендатором замечательного полуподвала, в котором закипели ремонтные работы. Но до этого мы праздновали тридцатилетие Маши Поповой, которой на самом деле исполнилось тридцать два.
Маша решила отметить это событие, ностальгии ради, в том самом развлекательном комплексе, где находился «Медовый носорог». Так она дразнила судьбу — ведь для нее это было единственным местом ее падения — блядский стаж Машки был не чета моему. Она и там–то вряд ли оказалась бы, но в то время решающую роль в ее жизни играли пластиковые бутылки с фольгой и потом шприцы. Так что нынешняя, правильная Маша видела в этом празднике свою ироническую подоплеку, и, в принципе, я согласилась с ней — что–что, а некий прикол в этом был. Я еще решила этот прикол усилить, и в числе приглашенных оказался Тимур, мое знакомство с которым произошло в этих стенах, не в ресторане, конечно, но совсем неподалеку от него. Больше четырех лет миновало с этих пор, самое время хорошенько набраться под воспоминания.
