— Ух ты, — обрадовалась я, — не думала, что вы все так хорошо знаете Брянск.
— Я не знаю город Брянск, — улыбнулся фарфоровыми зубами Брюхо, — просто довелось вместе с Климом чалиться, еще при совке. А Кореец, тот ставил своих наперсточников у вас при вокзале, так он во всех областных городах этим занимался. Чистый воровской бизнес, — Брюхо оскалился еще шире. — Правда, не слишком–то прибыльный.
— А чем раньше занимался этот… Вольдемар?
— Он был техником по холодильным установкам, — ответил Брюхо. — Ездил по райцентрам, устанавливал оборудование, ремонтировал… Ему каждый мясокомбинат в республике башлял больше, чем Корейцу перепадало от десятка лохотронщиков. Правда, блатному авторитету это не способствовало.
— Такая хорошая специальность, — вздохнула я. — И что его потянуло в криминал?
— Не понимаешь, — улыбнулся Брюхо. — Ты же все видела с вашей, бабской стороны. Этот бизнес, он сильнее наркотика: движение, девчонки новые каждый раз, деньги, риск… адреналин, тестостерон… все такое.
И я вспомнила, как много лет назад Вадик говорил, что любит свою работу: ночные улицы, ветер приключений, полуголые красотки, пахнущие сексом, нет, он говорил про парфюм… Эти мужики, они все сумасшедшие, подумала я, одного вчера едва не прикончили, но он даже не подумает отказаться от своих занятий, несмотря на деньги, которых ему хватит до конца дней. А тот, второй, стал инвалидом, хотя у него был весь мир и моя любовь впридачу.
Мне вдруг стало так горько, что я едва не расплакалась, но Алена накрыла мою руку своей, я встретилась с ее взглядом и поняла, что мы с ней думаем одинаково. О да, Западу никогда не понять Восток, а мужчине — женщину, но мы, бабы, знаем то, что знаем только мы…
Внезапно в ресторане стало многолюдно: грубые голоса, развязные движения, радость, оттого что самое тяжелое и опасное успело завершиться без их участия, — Витек, Лохматый, Воха, Альбинос, еще какие–то накачанные братки трясли худую ладонь Брюха, угрожали отсутствующим врагам, заботились…
Было видно, что самому виновнику событий вовсе не в кайф общение с этим запоздалым кавалерийским эскадроном. Он отделывался вымученными фразами, немного пренебрежительными, но Брюху явно было наплевать. Сейчас, когда его приближенные собрались вместе, я поняла, что сами по себе эти люди не представляют собой ничего выдающегося. Даже клички таили в себе легкую насмешку: Лохматый был полностью лыс, и даже его белесые ресницы и брови выглядели облезлыми. Что же до Альбиноса, то этот шумный и носатый персонаж зарос черной, как смоль, гривой, и его щетина без разрыва переходила в темную шерсть на спине и груди, торчащую даже из ворота просторной футболки. И в самом деле весело, если вспомнить, что и тощий Брюхо носил погоняло, совершенно противоречащее своей внешности.
