На следующее утро Ханна помогала Тери с домашними хлопотами, что открыло ей глаза на некоторые вещи. Она осознала, что жизнь большинства людей сводилась к регулярному приему пищи и постоянной стирке. Приключения быв. но: только в кино.
Она мозговала над советом Тери всю вечернюю смет и, когда Бобби погасил вывеску «Голубого рассвета», приняла решение.
Герб смотрел вечернее шоу с Джейн Лео, когда Ханна переступила порог гостиной.
— А где тетя Рут? — спросила она.
Он показал в сторону кухни. Ханна заметила красный огонек сигареты и поняла, что тетя Рут сидит за кухонным столом и курит в темноте. Тут Герб встал, чтобы выключить телевизор, и в голове у Ханны мелькнула давно забытая картина. В день похорон ее родителей все было так же: Герб — в одной комнате, Рут — в другой, телевизор орет, никто и не пытается кого-то утешать, да и вряд ли это получилось бы в том шуме. Когда экран погас, дом захватила гнетущая тишина, и это как будто подчеркивало их отдаленность друг от друга.
Вот и сейчас так.
— Ты не ночевала дома.
— Я была у Тери.
— Тебе не кажется, что стоило предупредить тетю? Она о тебе волновалась.
— Я уже взрослая и могу делать что хочу.
— Разумеется. — Он беспокойно заерзал в своем кресле-шезлонге. — Это правда, что говорит твоя тетя?
— Это не то, что вы думаете, дядя Герб.
— Значит, ты не беременна?
— Нет, беременна, но… — Ханна замолчала.
— Но? Насколько мне известно, здесь никаких «но» быть не может. Ты либо беременна, либо нет. Ты знаешь, кто отец?
Ханна посмотрела дяде прямо в глаза. Его лоб покрывала паутина глубоких морщин, и белый свет стоящей возле кресла лампы, казалось, вдавливал их еще глубже.
— Да, я знаю, кто отец. И знаю, кто мать.
— Смеешься надо мной?
— Нет. Я — суррогатная мать.
— Чего?
— Я вынашиваю этого ребенка для другой семьи. Сами они не могут иметь детей.
— Господи Иисусе! — Герб откинулся в кресле и закрыл глаза, как будто почувствовал минутный приступ головокружения.
— Я пошла в агентство. Они предложили мне помочь семейной паре, у которой долгие годы не получается завести ребенка. Мне сделали искусственное оплодотворение. Все происходило во врачебном кабинете.
— Они тебе за это платят?
Ханна кивнула.
— Сколько?
— Тридцать тысяч долларов. Плюс расходы.
Герб открыл глаза и свистнул.
— Почему же ты не рассказала Рут?
— Я хотела, но она не дала мне.
— Она сильно расстроилась, ведь ты напомнила ей об аборте после стольких лет и все такое. Ты и вправду ей сказала, что Господь покарал ее?
