— Давай убежим вместе. На мою землю. Я замаскирую тебя под республиканца в два счета, никто не узнает, ты будешь вне подозрений, потому что со мной. Что тебя здесь держит?
Я был настолько озадачен этим вопросом, что не сразу нашел подходящие слова для ответа.
— Как ты себе это представляешь?
— Сбежим в какой-нибудь сектор вашей территории, где пусто и глухо, и нет поблизости никаких баз. Я вызову корабль Республики, и нас заберут в течение получаса, это я уж точно могу гарантировать, Клин.
— Здесь мои друзья. Там — только враги. И если я стану частью Республики, то, может быть, когда-нибудь мне придется в бою убить собственного друга! Так вот ты видишь будущее? Нет, спасибо. Я не хочу.
Я встал с кровати и начал одеваться.
— Но я не хочу жить в этой окружающей меня пустыне мрака и уныния! — воскликнула Пантера. — Да, ты мне дорог, но я не желаю платить за это своим домом!
— Делай, что хочешь, — мрачно ответил ей я. — Если ты все-таки решишь улететь, то это твой выбор. Больше я не стану ему препятствовать.
— Тогда я подожду пару дней, — сказала Пантера, — а потом уйду. Я очень надеюсь, что когда эти дни пройдут, ты примешь решение исчезнуть со мной.
Я промолчал и встал с кровати.
— Только что ты собирался не отпускать меня от себя, а сейчас?! Уже не будешь препятствовать?! — словно опомнившись, крикнула мне вслед Пантера.
— Это было невероятно давно, — не оборачиваясь, ответил я и вышел из комнаты.
***
Я очнулся в больничной палате. Плечо просто разрывалось на части от дичайшей боли. Посмотрев на него, я ужаснулся. Плечо было накрыто металлическим колпаком, внутри которого что-то жужжало, а из-под самого колпака сочилась кровь.
Ко мне подошел врач.
— Как самочувствие, 13–47?
— Паршиво. Что с плечом?
— 13–47, вам несколько часов назад отсекли кусок кожи вместе с мясом, грубо выражаясь. Даже кость травмирована. Мы вставили вам имплантат, а теперь покрываем его искусственными мышцами и кожей.
— Сколько времени уже прошло?
— Девять часов вы здесь, 13–47. Там уже часа два за дверью ожидает посетитель. Будете принимать?
— Буду.
Доктор открыл дверь палаты и выглянул в коридор.
— Заходите, 11–42.
Док вышел. Вместо него в палату вошел Вирус. Подошел ко мне, сел на самый край кровати и спросил:
— Как сам?
— Да как-то ниже состояния средней паршивости, — честно ответил я.
Вирус оценивающе посмотрел на плечо, потом взглянул на мое лицо и вздохнул. Тогда-то я и решился, что называется, излить душу.
