Девчонка медленно поднялась на ноги.
— Попробуй, урод, — прошипела она.
— Собираешься драться со связанными руками, с огромным количеством ран по всему телу и подкашивающимися ногами? — поднял брови я.
— Если понадобится, — девчонка резко присела на левой ноге и, крутанувшись, правой провела подсечку.
Я подпрыгнул на месте, ее нога прошла подо мной, поймал момент завершения ее оборота и, когда она находилась ко мне спиной, перехватил девчонку и схватил на удушение. Обвил ее спереди ногами, чтобы не вырвалась, и упал на спину, зафиксировав положение.
— А толку-то? — прошептал я ей прямо в ухо. — Сдавлю сильнее и потеряешь сознание.
— Да лучше бы уже сразу убил, сука! — огрызнулась она.
После этих слов я тут же выпустил девушку из захвата, выбрался из-под нее и поднялся на ноги.
— Я тебе, дура, жизнь спас, — презрительно сказал я, — пошел против своих. Нарушил кучу законов, между прочим. Если бы я не вмешался, тебя бы прожарили изнури, а потом засунули в картонный гроб и спалили в печи. Те люди, которые связали тебя и засунули в мешок — мои друзья. И они тоже пошли против кучи правил, рискнули собственной жизнью, чтобы опять-таки помочь исполнить мою очень глупую, на твой взгляд, прихоть по спасению твоей гребаной шкуры!
В ту секунду она посмотрела на меня несколько по-другому. Ненависть во взгляде, безусловно, никуда не делась полностью, однако, ее градус концентрации, как мне показалось, стал пониже.
— Прихоть не глупая. Она непонятная по всем статьям.
— С детства слышите, что воины Альянса — бездушные твари? Машины, роботы, созданные для убийств? Можешь даже не отвечать, потому что нам о вас рассказывают то же самое. Обычная милитаристическая политика, ничего удивительного. Только, поверь мне, я уже не подхожу под стандартную заготовку солдата Альянса.
Я протянул ей руку. Она не пожала ее, но выдавила из себя несколько слов:
— Когда я рухнула с байка, то травмировала ногу. Кажется сильный вывих. Мне адски больно стоять.
— И при всем при этом ты пыталась провести мне подсечку, — заметил я. — Забавно, злоба притупила боль?
Она промолчала, но протянула свою руку и сжала мою.
— Ладно, — я поднял ее вверх, закинул ее руку себе на плечо, — опирайся и аккуратно пошли, попробую выправить тебе ногу.
Я привел ее в гостиную, усадил на диван и пошел к шкафу в поисках аптечки.
— Твоя жизнь — война? — услышал я за спиной.
— Твоя тоже, — ответил я, достал аптечку и вернулся назад.
Девчонка смотрела вверх на лист, прикрепленный на потолке.
