Весь оставшийся день и пару последующих меня не отпускало ощущение, что за мной может быть установлена слежка. Меня могли сканировать так, что я сам этого не чувствовал — дистанционно. Конечно, дистанционное сканирование через центральный компьютер кибердрома, на котором я зарегистрирован, не даст таких точных результатов, как прямое — через мнемо-порт.
Но, думаю, сведений начальству хватит для обвинения в связи с врагом и оснований для того, чтобы я пошёл под трибунал. И, что самое обидное, никаких таких «связей» с врагом у меня не было!
О, господи — с врагом! Это Кимири-то, глупый мальчишка, сам ещё не знающий, для чего он живёт и зачем вообще нужна вся эта возня против «Мегалона» — враг? Враг корпорации, которая одним ноготком может раздавить с десяток кварталов на уровне, где он обитает, и даже не заметить этого? Или, может быть, он враг мне?
Я стоял под ледяным душем, когда эта мысль посетила меня, и я расхохотался. И почувствовал в себе разлад. Нервы. У меня — нервы?
Так. Надо действовать.
Я выключил душ и вышел из ванной.
В единственной комнате моей типовой квартиры я лёг на кровать и закрыл глаза.
Успокоившись и проникнув в ту часть своего сознания, которая теперь скорее могла бы считаться искусственным интеллектом, компьютером, вмонтированным в мой мозг, я стал синтезировать процессы, постепенно складывающиеся в программу. Она предупредит меня о сканировании, активизации программы атаки и любом другом вмешательстве со стороны центрального компьютера.
Я иду против корпорации?…
Нет, нет. Просто небольшая предосторожность. Так и Кимири не пострадает, и моя честь тоже.
Я открыл глаза. Программа готова.
Её работа останется не идентифицированной центральным компьютером — всего лишь дополнительный процесс, постоянно маскирующийся под электромагнитные волны прочих процессов.
Теперь надо срочно предупредить Кимири. Наверняка над ним нависла смертельная опасность.
Большая удача, что именно сегодня мы должны встретиться.
Я поднялся и быстро впрыгнул в брюки. Потом набросил футболку, натянул ботинки и вышел из дома.
* * *
— Эй, эй, Сопрано! — послышался за моей спиной голос Дотти. Хм. Интересно, чем это я обязан такой чести — личному обращению от этого типа? Ведь он же терпеть меня не может. Впрочем, взаимно. Хотя, чего его не терпеть-то? Его природа уже и так обидела — из-за болезни он еле-еле ходит, переваливается, у него очень часто ломаются кости просто из-за неосторожного резкого движения, и вообще, он весь какой-то корявый, горбатый. Потому он больше сидит, чем ходит. И предпочитает ни с кем не общаться.
