— Ты знаешь, чего я хочу, — погладил он ямку под ухом зомби. Бритая кожа немного кололась. — Ты сказал мне много такого, за что я бы мог просто демонтировать тебя, но я умею прощать. И не люблю портить свои шедевры.
Глаза Мортэма невыразительнее заспиртованных.
— То, о чём вы просите, не входит в мои функции, — пробубнил зомби.
— Довольно, Мортэм, — Эрих не позволил гневу всколыхнуться. Вынул из кармана электрошок. — Знаешь, что это такое?
Неуверенный кивок в ответ.
— Эта маленькая штучка заставит тебя биться в агонии, какой ты не испытывал даже тогда, когда у тебя прекращалось дыхание и останавливалось сердце. А знаешь ещё, чем чревато воздействие этого приспособления?
Мортэм не шелохнулся, но Эрих ощущал его напряжение. Видел вздувшиеся мускулы плеч и желваки на скулах.
— Разрушаются определённые участки мозга. И если их не восстановить, ты потеряешь память. Станешь таким же безразличным ко всему растением, как прочие зомби класса Бета.
— Нет… прошу вас, — прошептал Мортэм с усилием, но без интонации. — Память — это всё, что осталось у меня.
Длинные жёсткие пальцы Эриха обвиваются вокруг плеч Мортэма.
— Я знаю, Мортэм. И не хочу причинять тебе зло. Надеюсь, ты не вынудишь меня применить этот электрошок?
Мортэм неподвижен. Закрытые глаза снова уподобляют его статуе. Кожа царапается инеем, и запах — тонкие флюиды бальзама, инъекций и затихающих процессов перерождения — обжигают Эриха. Холод тоже жжётся, думает он.
— У тебя красивое тело, Мортэм. Наверное, у тебя было много любовников при жизни. Но разве они способны оценить тебя по достоинству? Они все отвернулись от тебя, когда ты… изменился… Все тебя бросили. И твой бывший хозяин тоже. Только я теперь здесь, с тобой.
«Не все меня бросили», — подумал Мортэм и вспомнил, как перед его лицом закрывались серебристые створки лифта, а по ту сторону оставались мать и брат. И они хотели кинуться к нему, обнять, не отдавать «Танатосу». Но створки сомкнулись. Бог смерти проглотил свою добычу.
Эрих расстегнул виниловую безрукавку зомби. Приник губами к твёрдому, как горошинка, соску.
Мортэм покорный. Лишь губы его сжаты словно в отвращении. В точности как у Лорэлая. Эрих старается не замечать этого. В конце концов, он же не собирается доставлять удовольствие своему партнёру. Даже если бы тот мог что-то чувствовать. Эти чёртовы мертвецы окончательно распоясались. Они не имеют никаких прав — даже права на несогласие. Они — частная собственность.
