«Амалия…»
Ральфу показалось, что она, как тогда в парке, поднявшись на цыпочки, обняла его за шею и замерла…
«Ты меня слышишь?»
«Да!» — От ее ответа повеяло нежностью.
«Больше никогда меня не зови — я найду тебя сам… как только будет можно…»
Это было все, что он имел право сделать. И даже гораздо больше, чем имел право. Прибегать к телепатии для связи с Островом во время исполнения задания категорически запрещалось. Для этого существовал другой канал, возможности пользоваться которым Ральф, увы, лишился вчера ночью.
Некоторое время он не шевелился, то ли со страхом, то ли с тайной надеждой ожидая нового контакта… Поняла ли она, не обиделась ли… И только, когда стало уже совершенно ясно, что зов не повторится, Ральф сообразил, что упустил единственный способ сообщить Координатору о потере передатчика…
Снаружи по-прежнему где-то высоко в ветвях гудел ветер, и дождь стучал по плотной листве росшей поблизости пальмы. Подбросив в начавший угасать костер еще несколько веток, Ральф взглянул на часы: без четверти три. Будить так сладко спавшего Риу было жалко, но Ральфу требовался отдых. К чести юноши, надо сказать, он сразу же проснулся, словно только этого и ждал, и без малейшего недовольства или колебания уступил чужестранцу свое место.
— Его, — Ральф показал на С'тэна, — не буди. А если проснется сам, не оставляй без присмотра.
Риу кивнул…
Утро выдалось на редкость сумрачное. Бушевавший ночью ветер стих, и теперь нечему было разогнать тяжело нависавшие, плотные серые облака. Дождь тоже кончился, но за те несколько часов, что он шел, все успело основательно промокнуть. Хлюпало под ногами, капало с деревьев.
Такую погоду Ральф никогда не любил, но сегодня — в виде исключения — даже порадовался, когда, выглянув наружу, посмотрел вверх: более неудачные условия для полета трудно было даже представить.
С'тэн, слишком уставший за вчерашний день, все еще спал, зато Риу с самого утра развил бурную деятельность. Каким-то образом умудрившись разжечь в такой сырости костер, он теперь собирался коптить рыбу. Одна, фунтов в десять весом, рыбина, вычищенная и распотрошенная, лежала на земле, другую, уже разрезанную на кусочки, юноша подвешивал над костром таким образом, чтобы она оказалась в самом дыму. На вопрос Ральфа Риу сначала молча показал в сторону речки, затем на стрелу с острым металлическим наконечником, лежавшую рядом.
Полюбовавшись на его ловкие движения и заодно отметив, что у Риу, кроме ножа, оставленного в теле вожака, оказывается, был еще один, Ральф спустился к реке и невольно поежился: воздух и так словно окутывал его влагой. Однако Ральф все же заставил себя раздеться. Как он и ожидал, после дождя вода в реке была теплая, особенно у самого берега, где паслась стайка мальков. При появлении человека рыбки, которые только что составляли правильной формы косяк, мгновенно рассредоточились и кинулись врассыпную.
