— Иду, — буркнул Риу. Сон можно было пережить только одним способом: продолжать спать.
— Тогда возьми вот это. — Чужестранец отстегнул пояс, на котором висел тот самый заслуженный кинжал, и протянул своему спутнику. — Раз ты его нашел…
Риу не стал спорить: распрощавшись с клинком, Ральф все равно остался далеко не безоружным — его бедра опоясывал еще один, очень широкий, дюйма в четыре, кожаный ремень со множеством кармашков. К нему справа и слева крепились совершенно одинаковые, странной формы, но очень изящные ножны; а из голенища сапога предостерегающе выглядывала рукоятка ножа. Однако и это было еще не все: за спиной у чужестранца висел длинный, с широким лезвием то ли нож, то ли меч.
На ходу застегивая пряжку, юноша непроизвольно пытался осознать только что услышанное — человек устроен так, что не может не думать, даже если ему снится сон. Конечно, Ральф просто посмеялся над ним, называя себя слугой Нечистого: во-первых, зачем одному Нечистому выслеживать другого Нечистого; во-вторых, какой Нечистый признается в этом открыто; в-третьих, все они должны быть страшно бледными, с гладко выбритыми головами, а у Ральфа…
Постепенно мысли молодого человека переметнулись на то, что он видел и слышал вокруг. Риу любил Тайг, особенно утренний: с его робко заглядывающими между гигантами-деревьями солнечными лучами, с голосами просыпающихся птиц. Одни уже заканчивали свою обязательную приветственную песню и готовились заняться обычными дневными делами, другие присоединились к утренней распевке только что, и их первые трели звучали особенно звонко и радостно.
Риу никогда не боялся Тайга, но сегодня все происходящее здесь восхищало его как-то особенно. Впервые за свою недолгую сознательную жизнь юноша чувствовал, что он не один, что рядом с ним человек, в присутствии которого можно было ничего не опасаться.
«Слуга Нечистого…» — усмехнулся про себя Риу.
Да разве способен Ральф причинить кому-нибудь зло? Это казалось совершенно невероятным. Почему? Риу и сам не знал — скорее, просто чувствовал. От всей души наслаждаясь непривычным для него ощущением безопасности, шел он по лесной тропе за быстро шагающим Ральфом. Когда погруженный в свои иллюзии юноша выглянул из-за широкой спины чужестранца и увидел того, кто их ждал, то испытал настоящее потрясение. Сердце Риу так и упало, а рука непроизвольно потянулась к кинжалу.
Ральф заметил и этот непроизвольный жест, и мгновенно промелькнувшую в ответ усмешку на лице бледного как смерть человека в темно-сером до пят плаще.
