За какой-то час ужин был готов.
Кий достал из сумки хлеб — порезал на ломти, вынул несколько деревянных ложек.
— Князь, княгиня, угощайтесь. Цветанка Боривой, к еде!
Он сначала поставил котелок вблизи княжеского ложа, и князь, поев немного мясного бульона, отложил ложку.
— Спасибо. Не хочу больше. А вы подкрепляйтесь!.
Мясной бульон был очень вкусный. Нежное разваренное мясо так и таяло во рту, и изголодавшиеся княгиня, княжна и княжич, не обращали внимания на бравых полян, которые взяв себе по куску стрепетятины и по ломтю хлеба, уплетали вовсе не по-княжески.
Котелок быстро опустел.
Цветанка с благодарностью вскинула на Кия глаза. Опять не сказала ни слова. Только взглядом приголубила — будто дотронулась нежной рукой. И от того взгляда, как и там, в яру, в груди юноши прокатилась какая-то неизвестная до сих пор волнующая-сладкая и одновременно тревожная волна. С чего бы это?
Княгиня за всех поблагодарила, а Кий сказал:
— А теперь — спать! Отдыхайте, потому что, как только поднимется утренняя заря, я разбужу вас, и мы опять отправимся в путь!
Княгиня Искра из Цветанкою легли рядом с князем на мягкое душистое ложе из травы и бурьяна и мгновенно уснули. Щек, Хорев и Боривой уложились просто на земле, а Кий пригасил костер и сел на бугорке, вблизи князя, чтобы охранять их сон.
Князь долго не засыпал. Шевелился стонал, что-то тихо шептал и все не отрывал взгляда от Высокой могилы, которая мерцала в синей мгле.
Кий наклонился над ним, тихо спросил:
— Что тебе, княже? Болят раны?
Добромир слабо пошевельнул рукой.
— Болят. Аж пекут. Да еще сильнее болит сердце!..
— Почему?
— Видишь Высокую могилу?
— Вижу.
Кий глянул на гору, которая закрывала собой полнеба.
— Там, на ее вершине, сто лет тому назад был распят мой прадед.
— Твой прадед?
— Король венетов, или по-ромейскому, антов[11] — Бож. По-видимому, боги привели меня сегодня сюда, чтобы и я здесь скончался от враждебных ран.
Князь говорил с натугой, через силу.
— Король Бож! — воскликнул безгранично удивленный и пораженный Кий. Сколько он песен пересказов и сказок слышал о славном короле венетов — не сосчитать! И вдруг. Аж не верится! — Он действительно твой прадед?
— Так. Я Божич. Правнук его обездоленный.
Кий вскочил на ноги. Усталость мгновенно улетела, сон — как рукой сняло!
Невероятно! Подумать только! Далекое прошлое, о котором столько говорилось длинными зимними вечерами в теплых хижинах, при мерцающем огне лучины или восковой свечи вдруг приблизилось, веяло на тебя отзвуками давно отшумевшей жизни и стало перед глазами будто наяву. Оказывается, сказочный король Бож — вовсе не сказочен. Нить жизни от него тянется прямо к князю Добромиру, а потом — и к Цветанки. Цветанка — праправнучка Божа!
