И вот однажды Умтонга привел трех женщин. Это было эквивалентом первоначального долга, но у Бенни была своя система выплат по займам. Выплата долга не играла особой роли, — главным было то, что при ее отсрочке набегали большие проценты. К этому моменту, чтобы аннулировать долг, Умтонге нужно было около тридцати женщин, притом товарного качества.
Старый колдун был спокоен и тих; против правил, он появился вечером и задержался не более чем на двадцать минут. Стены были тонкими, и я разобрал большую часть разговора. Умтонга предложил Бенни трех женщин или смерть до наступления утра.
Будь Бенни поумнее, он взял бы женщин, но он отказался и приказал Умтонге убираться к дьяволу. Тот и убрался…
Дюжина сопровождавших колдуна воинов ожидала его снаружи, и он сразу же приступил к магическому ритуалу: ему подали живых петухов, черного и белого. Умтонга уселся перед крыльцом и убил их. Затем внимательно осмотрел их печенки и принялся раскачиваться взад — вперед, сидя на корточках и распевая старческим, надтреснутым голосом зловещую монотонную песню. Остальные, растянувшись на земле и извиваясь, ползали вокруг него. Это продолжалось с полчаса, а затем старый колдун начал танцевать. До сих пор я вижу перед собой его разлетающийся от прыжков и поворотов пояс из обезьяньих хвостов… Никогда не поверишь, что старому, тощему дикарю хватит силы на подобный танец.
И вдруг, как мне показалось, его хватил удар: он застыл как вкопанный и тут же рухнул наземь. Упал он лицом вниз, и, когда люди из свиты повернули его, рот его был испачкан пеной. Они подняли его и унесли прочь.
Вы знаете, что ночь в тропиках наступает почти мгновенно. Умтонга начинал свои заклятья средь бела дня, и тянулись они не очень уж долго, но закончился ритуал уже в кромешной тьме, которую рассеивали лишь звезды.
В тех краях люди все еще живут по часам природы. Мы поужинали, старая Ребекка, Бенни и я; он казался несколько озабоченным, но не более, чем был бы я на его месте. Потом он — согласно своей привычке — пошел в свою контору подсчитать, сколько заработал за день, а я отправился спать.
Около двух ночи меня разбудила старуха. Оказалось, она уснула, а проснувшись, обнаружила, что Бенни все еще нет.
Мы нашли его в конторе сидящим с широко раскрытыми глазами в своем кресле, вцепившись в подлокотники и откинувшись назад, словно в приступе страха. Бенни и раньше не отличался привлекательностью, но сейчас в его застывшем от ужаса почерневшем лице было что-то поистине дьявольское. И несомненно, он умер несколько часов назад.
