Мальчик, став на колени, принялся рвать траву, стараясь отвлечь внимание солдат, но те проскакали мимо, даже не взглянув в его сторону.
2
А в двух лигах от кладбища на земляном полу полицейского участка лежал другой человек. Сквозь неплотно прикрытую дверь просачивалась узкая пыльная полоса света, которая падала человеку прямо на грудь и делила его тело на две темные половины. Его лицо было обращено к стене, почти касалось ее; всклокоченные волосы слиплись от пота. Человек был разут; его ноги не походили на ноги крестьянина. В пучке света, падавшего на руку, сжатую в кулак на груди, отчетливо обозначались тонкие фаланги пальцев и голубоватые вены.
Спиной к свету стояли двое мужчин — один из них в военной форме — и пристально смотрели на простертого перед ними человека. Ноги в сапогах, изрядно поношенных и заляпанных высохшей грязью, нервно стучали и шаркали по полу; ноги в гетрах выжидательно замерли поодаль. Раздался скрипучий, хриплый голос военного, старавшегося не выдавать своего раздражения:
— Повторяю в последний раз — вы играете со смертью. В ваших же интересах рассказать нам все, что знаете, и дело с концом.
Человек, разрезанный светом на две темные половины, не шелохнулся. Только сжатая в кулак рука приподнялась и опять упала на грудь.
— Лейтенант Бера, — негромко сказал офицер, — надеюсь, вы меня поняли. — И он коснулся лежащего на полу кончиком сапога.
— Я ничего не знаю, — только и сказал тот, даже не повернув взлохмаченной головы.
В бесстрастном голосе не чувствовалось ни страха, ни возмущения — скорее полная апатия, граничащая с отчаянием.
— Вы отлично знаете, о чем я вас спрашиваю. Нечего прикидываться непонимающим, вы этим ничего не выиграете. Вы же сами обо всем рассказали прошлой ночью. — И, повернувшись к человеку в штатском, он бросил: — Верно, сеньор?
— Конечно, капитан! Не знаю, чего он артачится и не открывает нам всю подноготную. — Он наклонился над лежащим. — Прошлой ночью, в заведении Матиаса Сосы, вы здорово надрались, но самое главное я из вас вытянул.
— Мало ли что пьяный наговорит. Пустая болтовня. — Слова узника, лежащего лицом к стене, прозвучали очень глухо.
— Тем не менее вы сказали правду, — проворчал капитан. — Не следует ли отсюда, что в пьяном виде вы заслуживаете большего уважения, чем в трезвом? Вас посадили в участок потому, что уличили в крамольных планах. А не вы ли присягнули свято блюсти законы нашей страны и воинский устав? Вы, Мигель Бера, кадровый офицер, воспитанник военного училища. — Капитан распалялся все больше. — Так-то вы исполнили свой гражданский и солдатский долг? Вы связались с головорезами, которые задумали погубить и разрушить эту мирную деревню! — Он с трудом взял себя в руки — Еще хорошо, что надумали их выдать!
