– Похожа на одну женщину? – спросила она. – Может, на свою мать?
– Наверное. А кто была ваша мать?
– Почему была? Она и сейчас есть.
– Извините, я хотел спросить, чем она занималась… занимается?
– Сейчас – ничем, на пенсии, болеет. А раньше была косметологом. Облагораживала внешности.
– Косметологом? – спросил он, и тут ярко, как вспышка вспомнилась женщина, которая выводила его юношеские прыщи. – Так вон оно что! – Воскликнул он облегченно, как человек решивший, наконец, трудную задачу, над решением которой долго ломал голову.
– А что?
– Я знал вашу маму.
– Правда? Вы уверены?
– Да. Почти. Потому что вы удивительно на нее похожи. Я приходил к ней. Мне было лет четырнадцать… Вы ведь тогда жили на седьмой параллельной, верно?
– Да, – сказала она. – Я жила там еще до школы. Потом мы переехали оттуда на новую квартиру…
– Вот видите! – обрадовано воскликнул он. – Я вспомнил.
– Я тоже помню, к маме приходили … В основном женщины, ну и мальчики были тоже, подростки… А вы не помните меня? Я обычно сидела в маленькой кухне, когда мама была занята с пациентами.
– Нет, – признался он с нотками сожаления в голосе, – не помню. А как вы сюда попали?
– Очень просто, – словоохотливо отозвалась она, – Вышла замуж. Мой муж был охотник. Профессиональный охотник. Видите эти медвежьи шкуры на полу? Ему нравилась такая жизнь. И я с ним привыкла. Так мы прожили восемь лет, пока он не погиб в прошлом году…
– А дети? – спросил он, немного помолчав. – Детей у вас нет?
– Нет, детей у нас нет… Так и жили, как старик со старухой. Только те – у самого синего моря, а мы в лесу.
– Какая же вы старуха? – усмехнулся он. – Вам лет тридцать наверно, да?
– Почти.
– Ну вот видите, – сказал он, не зная, о чем еще говорить.
– Уха простынет, – сказала она, кивнув на его тарелку. – Ешьте пока горячая.
– Да, – он стал есть и только теперь почувствовал, как он был голоден. – Очень вкусно, – пробормотал он с набитым ртом.
– На здоровье, – сказала она, с нескрываемым удовольствием глядя, как он ест. – Ешьте, вам нужно подкрепиться.
– Я уже нормально себя чувствую, – сказал он, продолжая есть. – Это кажется стерлядь?
– Да, – кивнула она. – Здесь их много в реке.
– Ух ты! Классическая уха. Не то что из каких-то непонятных рыбешек.
Она улыбаясь смотрела на него.
– Что? – спросил он, заметив ее взгляд и поняв, что слишком уж жадно он утоляет голод, положил ложку на край тарелки.
– Ешьте, ешьте, – торопливо проговорила она, – Мне нравится смотреть, когда ест мужчина.
