Наполеон. Афоризмы | страница 14
Королю не следует опускаться ниже не счастья, предназначенного ему судьбой.
Несмотря на запутанные интриги Талейрана, Людовик XVIII сумел сделать из него раба и ручную зверушку.
Партия, которая поддерживается только иноземными штыками, обречена.
После битвы при Ватерлоо французам было велено выдать меня врагу; но французы уважали меня в моем несчастье.
В 1815 году мне, вероятно, следовало опять начать революцию; тогда я пребывал в поисках необходимых ресурсов, которые имелись, и у меня было все, что для этого нужно.
Мы можем остановиться, поднимаясь вверх, но никогда — спускаясь вниз.
Первый порыв человека бесценен, и следует знать, как извлекать из него выгоду.
План ссылки меня на остров Святой Елены довольно стар; я знал о нем еще на Эльбе, но я полагался на честность Александра.
Наиболее приятным из всех условий, оговоренных с союзниками в 1814 году, было разрешение взять с собой некоторых из моих старых солдат, с которыми я побывал в стольких передрягах. А также я нашел людей, которых не пугает неудача.
Хартии хороши, только когда они не статичны. Первое лицо государства не должно возглавлять партию.
Общественный договор в Европе был нарушен разделом Польши в 1772-м. Когда я появился на политической арене, система разделов была уже не нова. Баланс сил остается мечтой, о которой можно забыть до лучших времен. Александр будет обходиться с Польшей так же, как я обошелся с Италией, ибо у него есть власть; вот и весь секрет.
Льстецы всегда почитали слабые правительства как благоразумные, подобно тому, как революционеры называют силу деспотизмом.
Отречение короля — всего лишь ирония; он отрекается в тот самый день, когда его авторитет попирается.
В Москве весь мир склонялся к признанию моего господства; стихии разрешили этот вопрос.
Во Франции не может быть республики; преданные республиканцы идиоты, все прочие интриганы.
Империя была только намечена, мне следовало расширять достижения своих органов власти, если бы я мог восстановить мир на континенте.
Ни одна корона со времен Карла Великого не была вручена с такой торжественностью, как та, что я принял от французского народа.
Я ненавижу иллюзии; именно по этой причине мир для меня был всегда реален, а не правилен.
Евреи снабжали мою армию в Польше; я хотел вернуть им политическую сущность как нации и горожанам; но я обнаружил, что они годятся только для продажи старой одежды. Мне пришлось оставить в силе законы против ростовщичества; мирные жители Эльзаса были благодарны мне за это.
