— Что вы тут ищете?
Голос послышался сзади, мужской, хриплый и подозрительный. Я круто развернулась.
Передо мной стоял пожилой краснолицый крепыш в мятой, засаленной кепке и синем комбинезоне. В руке крепыш держал сложенную бульварную газету.
— Вы Бен? — спросила я.
— Он самый. А вы кто такая? — Голос у него сиплый, с присвистом; на его красном лице проступили багровые прожилки.
Я объяснила, кто я, чего хочу, и добавила, что Валия направила меня к нему.
Бен презрительно фыркнул, пройдя мимо меня, отпер дверь, ведущую в котельную, шагнул вниз, но дверь оставил открытой, и я решила, что мне можно последовать за ним.
Я спустилась и поняла, что очутилась в персональном святилище Бена. Почти все пространство занимала печь, старинное и пугающе ржавое чудовище. На оставшемся месте стояли стол, а на нем котелок, деревянный кухонный стул и небольшой керосиновый обогреватель. Свою газету Бен постелил на стол, а сверху выложил пачку сигарет и коробок спичек. Жестом он показал, что я могу сесть.
— Вы откуда — из благотворительного общества, а? — доброжелательно поинтересовался он.
— Нет, я… по личному делу. Бен, вам приходится видеть бездомных, которые ночуют на паперти, или они всегда уходят до того, как вы выходите на работу?
Он достал сигарету из пачки и закурил. Тряся одновременно головой и спичкой, чтобы загасить огонек, он ответил:
— Да нет, я их почти никогда не вижу. Они убираются раньше, потому что знают, я им помогу пинком под зад.
Вот вам и милосердие священнослужителя. Ясно, что подчиненные не разделяли его воззрений.
— А не знаете ли вы, случайно, старика, довольно вонючего, по имени Джонти? Или другого, немного почище, которого зовут Алби Смит? По-моему, Алби регулярно ночевал здесь.
— Журналистка? — спросил Бен, не отвечая на мой вопрос.
— Нет, я не журналистка. Я же говорила, что пришла по личному делу.
Бен приуныл, и я сообразила: наверное, журналисты щедро платят за интервью. Но денег у меня при себе не было. Оставалось только ждать.
— Сегодня утром воняло ужасно, — заметил Бен. Мне показалось, что он не стал хуже ко мне относиться из-за того, что я не предложила ему денег. Я решила, что попытка не пытка. — Жалко, я не видел, кто там так навонял. Уж я бы схватил засранца и заставил его самого убирать за собой! Бог знает что они там вчера вытворяли.
Бог, возможно, и знал, а я только пыталась все выяснить.
— После них что-нибудь осталось, например одежда или одеяла?
— Только лохмотья. Я сжег их в печи. — Бен ткнул пальцем в печь. — Не особенно оно горело. Но если я нахожу что-нибудь горючее, то засовываю в печь. Все топливо.
