Я вздохнула:
— Вот что пришло мне в голову. Возможно, недавно, незадолго до похищения, Лорен говорила вам, что с ней происходит что-то странное или необычное. Может быть, у вас или у нее появились новые знакомые? Может, вы побывали в каких-то местах, которые прежде не посещали? Может, кто-нибудь под тем или иным предлогом пытался навести о ней справки?
— Как вы сейчас? — Щеки его дрогнули в язвительной улыбке.
— Ну да, как я сейчас. Так что-то было?
— Если бы она о чем-то таком мне и рассказала, — ответил Копперфилд, — я бы немедленно сообщил обо всем в полицию.
Настала пора немного его встряхнуть.
— Вам известно, — с невинным видом спросила я, — что Лорен регулярно работала волонтером в приюте для женщин, ставших жертвами домашнего насилия? Приют находится буквально в двух шагах от того места, где ее похитили.
Я ошиблась, предположив, что Копперфилда взволнуют мои слова. Вид у него сделался раздраженный, но не удивленный.
— Насколько я понимаю, эту версию полицейские уже отработали. Буду с вами откровенен, мисс Варади. Подобных занятий я не одобряю, хотя, конечно, намерение помогать людям вполне похвально. Суть в том, что, когда молодой женщине предстоит в один прекрасный день стать наследницей… ну, не совсем сказочного богатства, но значительной суммы денег, ей приходится смириться и с риском, неизбежным для всех, кто обладает деньгами. Она становится целью для всевозможных нахлебников, которые рассказывают сказки о тяжелой жизни, для непризнанных гениев и прочих подонков общества всех мастей. Конечно, родные и друзья всеми силами стараются оградить наследницу от дурного влияния, но она должна и сама ограждать себя…
Я знал, что Лорен часто ходит в тот приют, и пытался ее разубедить. Атмосфера в таких местах крайне нездоровая; там она якшалась со всяким сбродом. Можно было предполагать, что рано или поздно кто-то из тех, кто там обитает, попробует воспользоваться своим положением.
Разумеется, я не смогла смолчать. Подскочив от возмущения, я напомнила сытенькому, богатенькому бездельнику, что в приют приходят несчастные женщины, пострадавшие от дурного, жестокого обращения. Они приходят туда вовсе не от нечего делать. Они, по большей части, спасают свою жизнь. Называть их «сбродом» совершенно неприлично. Я потребовала, чтобы Копперфилд взял свои слова обратно.
— Наоборот, — возразил он. — То, что вы только что сказали, лишь подтверждает мою точку зрения. Женщины оказываются в таких местах после того, как становятся жертвами насилия. Они сами выбирают себе спутников жизни, которые их бьют. Следовательно, все, кто общается с такими женщинами, рано или поздно становятся жертвами мужчин, склонных к насилию.
