Марине вспомнилось, как летом по понедельникам он появлялся на работе с обгоревшим лицом и облезшим носом – последствия семейных озерных заплывов на каноэ.
– Ты что, никогда не слышал о солнцезащитном креме? – ругала его Марина. – Тогда хотя бы шляпу надевай.
– От мужчин факт существования солнцезащитного крема скрывают, – отшучивался Андерс.
В те дни он не носил галстук, ворот рубашки был распахнут, и Марина старалась не глядеть на красную, воспаленную шею. Какой умник придумал послать Андерса на экватор? Даже у нее в Манаусе кожа потемнела. Солнце делало свое дело, и ни шляпа, ни крем уже не спасали.
Бесцельно свернув на очередную улицу – впрочем, все ее предыдущие повороты цели тоже не имели, – Марина оказалась перед универмагом Родриго. На этот раз никто не толпился у входа, не заглядывал внутрь. При свете дня магазинчик не обладал такой притягательной силой, как ночью. Улица тоже пустовала – ни пешеходов, ни машин. Зайдя внутрь, просто поздороваться и купить бутылочку воды, Марина увидела только молодую пару лет двадцати пяти. Длинноногая и загорелая девушка в открытом красном платье без рукавов, привстав на цыпочки, пыталась что-то достать со стеллажа. Ее золотистые волосы словно освещали торговый зал – Родриго явно не был склонен жечь электричество в любое время суток. Парень в майке и мешковатых шортах, ростом чуть выше своей спутницы, безразлично наблюдал за ее попытками дотянуться до полки. Его русые волосы были взлохмачены, а на лице, пожалуй слишком миловидном для мужчины, красовалась не то борода, не то многодневная щетина. Оба покупателя не заметили Марину, и та с интересом разглядывала парочку, отчасти потому, что уж больно необычные это были типажи для Манауса, отчасти потому, что не сомневалась – перед ней Бовендеры.
Марина представляла их другими – почти своими ровесниками, не такими стройными, не такими вызывающе привлекательными. Теперь она понимала, что просто поленилась напрячь воображение. Лодыжку парня обвивала татуировка – виноградная лоза, а на лодыжке девушки поблескивала тонкая золотая цепочка. Бовендеров Марине описали одним-единственным словом – богема. И эти двое были единственными представителями богемы, встретившимися ей в Манаусе за три дня.
Из двери, видневшейся за прилавком, в зал вошел Родриго и что-то сказал по-португальски. Девушка запротестовала и снова беспомощно потянулась к верхней полке, а ее спутник скрестил на груди руки. Что она так хотела достать – проволочные мочалки? Родриго повернулся за стремянкой и увидел стоящую у входа Марину. Мгновенно вспомнив ночную гостью и ее расспросы, он радостно приступил к церемонии представления.
