И вдруг карандаш, нацеленный на него, опускается.
– Проект? – переспрашивает Скелетон.
– Да, проект…
Две или три секунды в кабинете царит настороженная тишина, а затем Скелетон откидывается на спинку кресла и чуть-чуть приподнимает уголки бледных губ. Согласно той же табличке – высшая степень административного одобрения.
– Ну что ж, тогда через две недели я жду от вас соответствующий документ…
«Что я ему такого сказал? – думает Андрон, идя по длинному коридору. – Что я ему такого сказал, что он при всей своей легендарной выдержке изменился в лице? Ведь, если говорить откровенно, я ему, в общем-то, ничего не сказал: набор случайных фраз, формально сцепленных между собой».
Он жмет руки и отвечает на приветствия встречных. Коридор за эти минуты претерпевает поразительные изменения. Сюда Андрон шел – ни одна муха не прожужжала: пустота, эмаль белых дверей, хранящих государственные секреты. Теперь же двадцатый, наверное, человек, вынырнувший из кабинета как бы по делу, со значением в голосе сообщает, что рад его видеть. Сколько искренних, доброжелательных восклицаний, сколько торопливо протянутых дружеских рук. Они уже знают, думает Андрон, приветливо улыбаясь в ответ. Прошло тридцать секунд, не больше, а они уже знают, что Скелетон мою работу одобрил. Прямо какие-то излучения просачиваются сквозь стены. Какие-то бюрократические нейтрино, распространяющиеся со скоростью света.
И не то чтобы ему это не нравилось. Нет, на данном этапе – это громадный карьерный плюс. Это гарантия, что в ближайшее время он не слетит. И все же внутри у него что-то ноет, что-то побаливает, будто воткнулась туда заноза, выточенная изо льда.
Андрон знает, что это надолго.
До тех пор, пока все не станет предельно ясным.
Вот только когда это произойдет?
«Так что же такое я Скелетону сказал? – думает он, направляясь к лестнице. Что я ему такое сказал, черт меня побери? Что я ему сказал? Ведь я же явно подкинул ему какую-то очень неплохую идею…»
9
«Инцидент первого дня», как он был назван впоследствии, до сих пор служит предметом ожесточенных дискуссий. Одни эксперты, видимо под впечатлением фильмов типа «День независимости», рассматривают его как прямую агрессию пришельцев против Земли. Дескать, арконцы сразу же попытались взять под контроль сознание большой группы людей, и не просто людей, а представителей властных и когнитивных элит, и через них навязать свою волю всем остальным. К счастью, им это не удалось. Земляне в подавляющем большинстве оказались устойчивыми к воздействию зомбирующего «психогенного поля». Зато теперь стали предельно ясны планы «галактических оккупантов» – они намерены превратить человечество в стадо покорных рабов.
