— И вас, — улыбнулся он.
— Я всю жизнь мечтаю о бежевом автомобиле, сиреневой даче и белой яхте. Мещанка, да?
— Ага, — не моргнул он глазом.
— Потому что хочу жить хорошо?
— Потому что мечтаете о вещах.
— А о них и помечтать нельзя?
— Мечтают о любви, о счастье… А о шмутках…
— Сергей Георгиевич, да вы протрите… — она споткнулась, но Рябинин знал, что ему надо протереть. — Да вы откройте газету! Планы, совещания, постановления, заседания Совета Министров — и все про вещи для людей. Я и сама работаю над бытовыми холодильниками.
— Дело ведь не в вещах. Мещанин ценит материальное выше духовного.
— Сергей Георгиевич, разве вы не знаете, что материальное первично, а духовное вторично?
Она спросила без иронии, серьёзно, словно уличила его в неграмотности. И Рябинин опять начал злиться, узнавая в ней подосланную представительницу вселикого мещанского клана; и сразу поверил ей, что она бесповоротная мещанка, будто до этого ещё сомневался, — только они умели приспособить любую философию для кухонных нужд, как привинтить колесо к своей машине или приколотить доску к своей даче.
Рябинин вскочил, чтобы сжечь ненужную злость хоть в каком-то движении. И повернулся к окну, к морозной зиме…
Ясного неба как не бывало. Крупные снежинки опять накрывали город хлопковой редкой сеткой. Они падали лениво, обессиленно. Только у его окна, влекомые наземным потоком воздуха, снежинки взмывали по стене ввысь, и казалось, что снег идёт от земли к небу.
— Мещан высматриваете? — кольнул его в спину ехидный голосок.
— Уже высмотрел.
— Может, покажете?
— Идите сюда.
Он не слышал её шагов, но она была рядом: томно пахнуло французскими духами и каменно скрипнула слишком тугая нитка кораллов.
— Видите девушку в синем пальто?
— Мещанка?
— Ага.
— На спине ярлык?
— Нет, в руке зонтик.
— Потому что красивый, японский?
— Нет, потому что из атмосферы, из космоса опустилась огромная снежинка безупречной чистоты и формы. И села ей на лицо, как собака коснулась влажным носом. А девица — зонтиком её…
Он оставил окно и сел. Вернулась на свой стул и Жанна, глубоко и сердито вздохнув. Рябинин ответил на её вздох запоздалым возражением:
— От первичной материи до вторичного духа надо ещё подняться…
— А не поднялась, то я хуже?
— Да, хуже. Потому что вы будете жить в мире тряпок и гарнитуров, а не в мире человеческих отношений.
— Ну и пусть!
— Пусть? Вы согласны, чтобы вас ценили наравне с полированным шкафом?
Жанна мимолётно задумалась — выбил он кирпичик из её плотной кладки.
