Мы шли через всю Италию. Мне удалось найти нитку железной дороги, ее я и держался, помня о том, что она идет на самый север страны — при полете «вслепую» надо придерживаться каких-то ориентиров, тем более, если не знаешь район полетов. Рим давно был уже позади, мы плыли над холмами, покрытыми зелеными полями оливок и виноградников, над деревушками и небольшими городками, в каждом из которых — сконцентрированы сотни лет исторического опыта жития. Если на пути попадался большой город — я его обходил, чтобы найти стальную ленту дороги уже за ним. Местность становилась все более дикой и гористой, юг Италии — все равно, что Сицилия, если не круче. Здесь выращивают марихуану, строят подпольные фабрики по отшиву одежды, где работают рабы и здесь самые красивые девушки во всей Италии. Правда, к каждой красивой девушке прилагается отец и пара братьев с обрезами, а то и с автоматами…
Потом была Мессина — и я увидел мост. Огромный мост, который двадцать лет строила вся Италия, в центре — он резко взмывал вверх, чтобы пропускать даже самые большие круизные лайнеры и супертанкеры. Мост назвали именем итальянского революционера Джузеппе Гарибальди, и это было очень плохо. Я бы назвал его именем того Монарха, который заложил и строил его, так, Керченский мост назывался именем Александра Четвертого. Бессмысленно называть такие мосты именем революционера, они не могут строить, они — только разрушители.
Впрочем, это было единственное плохое, что было в том мосте.
— Как дела, русский!? — англичанин снова сунулся в кабину. О чем-то они с Крис говорили, я слышал — но не разобрал, о чем.
— Топлива мало. Надо садиться.
— До побережья дотянем?
— Думаю, что да! Я подберу место!
В этот момент, я нарочно резко качнул ручку — и британец едва не упал с ног.
— Эй! Ты говорил, что умеешь управлять!
— Просто сиди на месте и вцепись во что-то. Ясно?
Поймал я его очень просто. Я уже освоился с вертолетом вполне и мог позволить себе немного… хулиганства, скажем так. Над присмотренным для посадки заброшенным и заиленным пляжем — топлива совсем почти не было — я сделал еще пару резких маневров, а потом — начал сажать вертолет…
Когда в вертолете начинает мотать — хватаешься за все, за что можно, тем более что тут нет сидений, один проклятый трон. И еще — при полете на вертолете профессиональные военные приводят оружие в безопасное состояние, выбрасывают патрон из патронника и ставят оружие на предохранитель, а то и магазин отсоединяют. Это на уровне инстинкта, случайный выстрел при болтанке в вертолете более чем возможен, а пуля, попавшая в двигатель, может привести к катастрофе. Я и рассчитывал на то, что англичанин сочтет меня невооруженным — и уберет пистолет. Тогда — меня появится небольшой шанс, как только мы будем высаживаться. Очень небольшой — но шанс.
