Вот примерно тысячу лодей из здоровенных колод для этого груза и выдалбливали в Киеве каждую весну.
Лодка-долблёнка. Минимальный известный мне вариант называется «душегубка». На таких лодочках ещё в 19 веке плавали по северным озёрам. Гребёт в ней стоя один человек одним веслом, перебрасывая его иногда с одного борта на другой. И гребёт, и, сразу же, рулит. Иначе лодка крутиться по кругу. «Гондольеро лесных проток и болотных заводей».
Кроме искусства в работе веслом, такая посудинка требует хорошего навыка в акробатике. Точнее — в балансировании. Потому что при любом неловком движении — переворачивается. Отсюда — и название.
Постоянная проблема с дороговизной досок исключает создание чисто дощатых лодок. Насады — та же долблёная колода с нарощенными досками бортами — максимум.
В прежние времена, как я слышал, здесь, на Днестре, делались и иные, «живые» лодки. Не говорят — «строились» или «ладились». Говорят — «рОстились».
Тамошние жители находили в лесу молодую стройную липу и по весне вбивали в ствол её клинья. Дерево продолжала расти, образуя в месте раскола ствола — своего рода как бы дупло. Ежегодно клинья заменялись новыми, в подходящего для того местах, и выемка сия увеличивалась. Быстрый рост липы в 20–30 лет давал дерево достаточного размера, представляющее собой едва ли не готовую, но всё ещё и растущую лодию. Тогда оставалось жителям местным лишь срубить сей, выращенный природой и искусством человеческим, корабль. И, очистив его от коры, заострив нос и корму, да сделавши уключины в требуемом количестве, присоединиться к очередному походу князей Киевских на Царьград или в иные, благодатные для поживы, места. Ныне же, после распространения в той, прежде славянами заселённой местности, племён поганских, секрет выращивания сих лодий-скедий утерян.
— Чарджи, откуда ты это знаешь?
— Ты думаешь, что в степи нет рек? Или что степь — пустое место?
Какие они все… Детка, я в степи по-более твоего прожил! У меня и другая жизнь была, и в ней много чего поместилось. Я знаю степные реки, я по ним и на лодках, и на байдарках ходил. То, что для тебя — «Дикое Поле», то для меня, как бы там погранцов не расставляли — Новороссия. Но я — пешеход, а ты — верховой, принц кобыльский.
— Я понимаю… Но откуда ты знаешь: как надо смотреть на воду?
— Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно: на текущую воду, на горящий огонь, и на любимую женщину.
— Да, кстати. В Рябиновку заходить будем?
