Старый упрямец негромко прихлопнул ладонью по столу. Огляделся, убедился, что ни отвечать, ни рубить сразу — его тут не будут. И потопал к двери. Уже у порога, даже не обернувшись в мою сторону, сообщил:
— Тама, во дворе, убиенная лежит. Братана мово дочка. Вели своим чтоб отнесли к братану на подворье.
«Братан» — это двоюродный брат. Но каков наглец! Он ещё указывать будет, что мне — моим людям велеть! Хотя, по здешним, исконно-посконным обычаям, всякий подросток должен любое слово «мужа доброго» исполнить. Быстро и радуясь. Что на него, мелочь недорослую, внимание обратили. Одичал, ты, Ванька, в лесу сидючи, вежества русского не разумеешь.
— Я тебе — никто, и ты мне — никак. Придёт братан твой — заберёт тело. Пошёл вон.
Вот это заставило Хрыся обернуться. С удивлением и возмущением. «Сопляк какой-то бесстыжий…». И остановиться, оглядывая моих оружных людей. Всё, что он хотел высказать…
«Трудно высказать и не высказать
Всё что на сердце у ХрысЯ».
Так оно там и осталось. Там, на таком большом, горячем, отзывчивом сердце простого вольного русского хлебопашца. Который, почему-то, не прибежал сюда с топором, когда с соседского мальчишки живьём кожу снимали. Не поднял односельчан на чужеземцев из расчёта «трое на одного»… Это ему не стыдно.
«Где ж ты раньше был?
Целовался с кем?
С кем соседям своим
Изменял?».
С трусостью? С глупостью? Со вздорностью? Или — «публичной дом в душе» — со всеми сразу?
А теперь «права качает», меня стыдит и указывает.
— Вон пошёл. Бестолочь.
Сердце у такого… исконно-посконного… большое. Потерпит — места не «на один плевок утереться» хватит.
Госпожа Улицкая однажды дала точное определение загадочной русской души: «Очень мощное целеполагание при полном отсутствии здравого смысла». Во! Это про меня. А какой может быть здравый смысл в дурдоме?! Остаётся только «полагание». Вон уже — полный двор «очень мощно» положенных набрался.
— Ну, коли так, то тиуном быть тебе, Всерад.
— А? Не… да ну… не… не смогу… да и не с руки… и вообще… да не… и мужики не послушают… а бабы — засмеют… вот те крест… ну… скажут эта… дочкиной потаёнкой в начальные люди пролез… а ежели что? А мне в ответе быть? Не…
— Ты — мой холоп, я — твой господин. Так?
— А, ну, вроде.
Я тебе дам — «вроде»! Мне сослагательного наклонения здесь напрочь не надо. Ты ещё скажи — «как бы». Словечко…
Пришлось мне как-то с тёщей кое-какие бумаги оформлять. И там один умник из молодых пальчиком в листик тычет и говорит:
