Теперь пришло и мне время сказать «Ха!». Парень, я поймал вашу логику! Я уловил вашу систему ценностей! А уж доказать, что ты — сволочь… «Ни ума, ни чести, ни совести — беспартийный».
Если ты умеешь отличать хорошее от плохого, если ты твёрдо знаешь, что есть «зло» и что есть «добро»… Хоть какое! И ты к этому «добру», к этому твоему хорошему — стремишься… Если на тебя одели узду законов, правил, приличий, обычаев, ценностей… То ты — взнуздан! И ухватить за эту уздечку — дело техники. Чем крепче ты веришь в истинность своего понимания, своего определения добра или зла, чем сильнее ты веришь в свою праведность, в свою доблесть и исключительность — хоть какую! — арийца или самурая, в несгибаемость или приверженность, в богоизбранность или сверхчеловечность, в исконную посконность… тем крепче вросла твоя упряжь в плоть твоей души. Ты взнуздан и осёдлан! И «мундштуки» твоей «правильности» рвут в кровь «губы» душе твоей! Бесчестный всадник в седле твоём. «Бесчестный», потому что — без твоей чести. Со своей, но не с твоей. А твоя «честь» для него — инструмент. Жестокие поводья на голове твоей, и тяжкий кнут для спины твоей, и острые шпоры для боков твоих. И только так. Ибо кони на конях — не ездят. Кони не садятся в сёдла, они в них только бегают. Седло — трон для обезьяны. Думающий по-лошадиному — не поедет верхом.
Ты — жил, ты — дышал, ты — думал. Чувствовал и оценивал. И этого уже достаточно, чтобы тебе было стыдно. «Человек? Виновен!» — это не от Иисуса, это от тебя самого, хомнутый сапиенс. Так вези же наездника своего. Двуногий мерин.
Труп старика-кормщика со спущенными штанами и перерезанным горлом во дворе. Это — по чести. Кормщик был, явно, нанятый. Слуга, простолюдин. Прирезать безродного нанятого работника — нормально. Несколько убитых мужчин и женщин из мирного местного населения — нормально. Смерды. Цены несуразные требовали. Труп выпотрошенного и освежёванного ребёнка на заборе под дождём. Нормально. Его дура-мать не хотела сказать, где спрятаны деньги мужа. Сама виновата.
Чего стыдиться? — Всё — нормально. В рамках воинской доблести и чести. Викингов, витингов, витязей.
Но этот юноша… От которого осталась здоровенная лужа крови… Он не похож на простолюдина. Или — на наёмного слугу. Он им равный. Где-то, как-то… Христианин не может быть равен язычнику. Но воинская доблесть не различает веры. А он пришёл к ним на лодию. И они его приняли как равного. Как гостя. Ладья для норманнов, варягов, руссов была вторым домом. Плавучим и последним. Похоже, и пруссы имеют сходные представления. А значит: «гость в дом — бог в дом». Убить гостя — стыдность, бесчестие, смертный грех.
