Из открытого настежь окна.
А она… что она… щас в Париже
топчет пыль Елисейских полей.
здесь в Москве чистым дождиком моет,
возвращайся, Катюша, скорей.
Ведь тринадцатое – понедельник,
и свиданье нас ждет у черты.
И мы оба не очень уверены,
хотя знаем: есть я и есть ты.
Ведь всегда наступает утро,
даже если с больной головой.
Я соскучился очень
как будто
подписался
"последний герой"
Потом очень странные беседы на службе, где, как выяснилось, ничего скрыть невозможно. Тем более в Москве – «большой деревне». Разок перешли под руку через дорогу – и всё – будь здоров – тебе расскажут все интимные подробности из её жизни: с кем, как, когда и сколько раз…
Скотство какое…
Не тронуло абсолютно. Вообще, верно подмечено: есть люди, умеющие проходить сквозь грязь и помои, выливающиеся на них, не пачкаясь. А я скорее просто не слушал всего этого.
Потом настал какой-то совершенно потрясающий период. Реальная шизофрения. Сон исчез как класс. Не могу сказать, что всё, абсолютно всё было посвящено ей в моих мыслях и поступках, но как-то очень близко к этому.
Когда она заблудилось во всемирной столице любви, чувство было одно – броситься и найти. Хотя, куда там…
Долгий ночной разговор по телефону:
«Скучаю по тебе. -
Не скучай. Я скоро прилечу…» А потом наступили те самые сутки, собственно и заставившие меня начать писать весь этот бред…
У Пуги умерла мать…
скучаю по тебе…
4 утра
такси в Шереметьево-2
ожидание…
как медленно тянется время…
рассветает…
–
И рождается совсем уж неудачное, продолженное позже: Жду тебя в Шереметьево-2,
И уже рассветает едва.
Без тебя я «качаюсь и пью»…
А с тобою… возможно живу.
Ты летишь из Парижа сейчас,
Сняться ль сны о Москве в этот час?
И чего, интересно, ты ждешь,
Коль по правилам личным живешь…
…Только через шестнадцать часов
Соберешься и быстро уйдёшь.
Запах твой остается на мне
Откровением горькой луне
Потом дорога из аэропорта по знакомому маршруту…
Кошка, трущаяся о ноги…
Нырок в торфяные озёра и попытка утопить в голубых океанах…
Бесконечно…
Еще…
Сладко…
Еще…
Одуряющее…
Девочка моя любимая… …Уснуть мне так и не удалось, не срубило, захотелось есть. Мелькнуло подозрение о том, что может чуть воздержаться надо с алкоголем, но…
То ли от нервяка последних недель, то ли от всего происшедшего за последние сутки, когда реально трясло как 19-ти летнего мальчишку, то ли от желания действительно распахнуть ей душу на полную катушку меня в какой-то момент понесло…
Да, я всегда знал за собой, что меня иногда бывает слишком много… и то, что для меня ценно, для неё вполне могло оказаться… ну, не знаю… совершенно ненужным хламом, место которому на помойке. В каждой избушке – свои погремушки. Ну не надо было всё это вываливать на неё, не надо.
