— Видишь ли, после этого идиотского маневра Хорти, позволившего нилашистам захватить власть, нам приходится приспосабливаться к новой обстановке, придумывать новые методы для организации и сохранения хотя бы в относительной безопасности наших вооруженных сил и отрядов сопротивления. Имя Пронаи в глазах правого офицерства и даже нилашистов безукоризненно и вполне надежно. Под этой вывеской мы сможем кое-что предпринять.
— Что именно?
Мадьяри остановил мое бьющее через край нетерпение:
— Погоди, дай договорить. Дело в том, что Пронаи лишь на днях приступил к воскрешению своей прежней банды. Штаб у него уже есть, а людей пока еще мало. Колбасу нужно чем-то нашпиговать.
— Понимаю: и нашпигуем ее мы!.. — начиная соображать, воскликнул я.
— Не умеешь держать язык за зубами, хотя и догадлив, — сердито оборвал меня Дудаш. — Ты должен вступить в отряд Пронаи, войти в доверие и проникнуть в их штаб…
— Но как же я…
— Дослушай до конца! Итак, ты проникнешь в самое сердце банды. Мы должны знать обо всем, что там происходит. Ты понял? Обо всем!
— Это значит, я должен дезертировать из армии?
— Если другого выхода не будет, должен. Но пока, кажется, есть возможность сделать лучший ход. Когда ты заступаешь на дежурство по КПП?
— Завтра в полдень.
— Хорошо, время еще есть. Ты знаешь стрелковый тир возле площади Марцибанья?
— Знаю.
— Так вот. Там же на холме стоит здание ремесленного училища. Из красного кирпича, в стиле модерн, не спутаешь. Вход с улицы Фельвинци. Ровно в девять утра ты войдешь в подъезд и найдешь там Золтана Мико. Он знает о тебе. Однако будь осторожен. Пронаи собрал в своем гнезде уже немало негодяев из разных подразделений. Не доверяй никому, не общайся ни с кем, кроме тех, на кого тебе укажет Мико…
Кажется, Дудаш говорил еще что-то, но главное состояло в этом.
На другой день в назначенное время и в указанном месте я разыскал Золтана Мико, которого хорошо знал. В здании ремесленного училища собралось множество людей. Все они разбились на кучки. Ясно было, что идет организация нескольких подразделений одновременно, Золтан Мико стоял у окна, разговаривая с каким-то поручиком в пенсне, холеным, барственного вида. Увидев меня, он сделал знак подождать.
Несколько минут спустя Мико распрощался с поручиком и подошел ко мне. Я был в военном мундире и отдал ему честь, вытянувшись, как положено. Сторонний наблюдатель не нашел бы ничего подозрительного в том, что офицер-летчик беседует с унтер-офицером в летной форме, возможно связным из штаба.
