Серхио и Габриела мечтали, как станут жить вдвоем, какая будет у них квартира: полная книг, говорил он, и пластинок с записями самой разной музыки, добавляла она. Серхио работал в журнале, и они надеялись каждый месяц откладывать понемногу, но в 1968 году рухнули все их планы. Серхио не вернулся со своего последнего митинга, своего последнего политического задания, погиб второго октября на площади Трех Культур, где завязалась кровавая схватка.
Габриела вспомнила, что лишь благодаря одному из преподавателей они смогли узнать о смерти Серхио. Трупа они так и не увидели: его сожрала печь крематория на Военном кладбище; тело Серхио превратили в пепел даже без предварительного опознания, неграмотные солдаты впихнули труп юноши в адскую пасть, и ад поглотил его. От его двадцати пяти лет жизни, обширных знаний и искреннего стремления сделать страну лучше, чем она есть, осталась горсть пепла — и только потому, что он попытался ударить по этому колоссу, Государству, всемогущему, жестокому, развращенному и мстительному. Ее преподаватель, врач из Красного Креста, добывал для Габриелы и для семьи Серхио кое-какие смутные сведения, наводящие на мысль о преднамеренном убийстве юноши. И все же еще несколько месяцев Габриела искала его по тюрьмам, расспрашивала друзей, изучала далеко не полные списки политических заключенных, которые публиковали газеты. Но время брало свое, она сдалась, поверила наконец в его смерть. Потом бросила занятия, ей хотелось оказаться как можно дальше от Университетского городка, и она пошла работать сперва учительницей английского языка в начальную школу, потом — в банк.
От жары можно было задохнуться, хоть бы одно окошечко открыли, подумала она с яростью, все вагоны герметически закупорены. Габриела попыталась снять свитер, но это оказалось невозможным: пассажиры сидели тесно. Мужчина с подчеркнутой галантностью предложил помочь ей. Габриела поблагодарила и снова уткнулась в книгу, так и не сняв свитер. Его вежливость была отвратительной, фальшивой, корыстной, требовала чего-то взамен. Как у ее брата Андреса, родившегося через несколько лет после нее. Из всей их распавшейся семьи его ей меньше всего хотелось бы видеть. Она хорошо помнила его наглую улыбку, высокомерие, лебезящих перед ним родителей и себя чем-то вроде служанки… Его с детства заласкали. Все для Андреса: лучший кусок, лучшая одежда. Габриела понимала, что им дают совсем разное воспитание: Андреса готовили в повелители, он должен стать главой семьи; у него было игрушечное оружие, оловянные и деревянные солдатики, которых он ломал; вечно ему твердили, что он должен стать настоящим мужчиной, а ей родители говорили, когда он был маленький: береги братца, а потом учили подчиняться и служить ему, потому что он хоть и не старший, зато продолжатель рода.
