— Нет. Не уходи. Я ведь тоже тебя не знаю.
— Отпусти, или я закричу.
— Ну пожалуйста…
— Отпусти меня! Не хочу, даже будь ты последним мужчиной на всей земле. Паршивый китаец!
Последним мужчиной. И он снова аккуратно разложил письма по конвертам. Чья-то тяжелая рука опустилась на его слабое плечико, звеня браслетами, цепями, звякая металлом о металл.
— Что там у тебя в конвертах? Твои денежки, старикан?
— Это он?
— Точненько. Он самый, шлепает каждый день мимо толкучки.
— И не признаешь его в этом халатике Фу Манжу.
— И клюки не хватает.
— И слюнявчиков на ботинках, ох… твою мать.
— Слышь, старикан, не пугайся. Это мои друзья Брадобрей и Покахонта. Я — Артист, к твоим услугам. Слово даю, мы тебя не тронем.
— Что вам надо?
— Вещички, которых тебе совсем не надо, только всего.
— Как вы вошли?
— Пусть тебе пентюх расскажет, когда очухается.
— Какой пентюх?
— А какой тебе прислуживает.
— Здорово мы ему дали пол дых, чтоб его…
— Должен вас огорчить. Денег дома я не держу.
— Говорю тебе, не надо нам твоих вонючих денег. Суй их сам, куда хочешь, старикан.
— Не трепись попусту, Артист, начинаем?
— Давай.
— Слышь, Брадобрей, ты подзаймись старичком, а мы с Покахонтой тут пошуруем.
— Ладно.
— А другим оставаться внизу?
— Другим? Сколько же вас?
— Ох, твою… не смеши, старый хрыч, слышь, друг, он спрашивает, сколько нас, чтоб его…
— Поди-ка к нему, Покахонта, пусть поглядит на твою мордочку, покажи ему зубки, кусни его за нос, вот так, моя Покахонта, и скажи ему, сколько же нас, карамба.
— Ты никогда на нас не глядел, когда шел мимо толкучки, дедуня?
— Нет. Никогда. Не интересуюсь я такой…
— В этом и дело. А тебе бы на нас поглядеть получше. Мы вот тебя заприметили, уж который месяц тебя примечаем, иль не так, Брадобрей?
— Точно. Много лет и счастливых деньков, Покахонта. Я б на твоем месте обиделся, ей-бо, что старикашка на тебя не зырит, ты вся такая видная, такая краля, походочка вихлястая, не хуже Танголеле.
— Вот видишь, Фу Манжу, ты меня обидел. Никогда на меня не смотрел. Ну, теперь ты меня не скоро забудешь.
— Хватит разоряться, братва. Давай распахни шкапчики, Покахонта. А потом пусть ребята выносят мебелишку и лампы.
— Как скажешь, Артист.
— А тебе говорю — займись старичком, Брадобрей.
— Момент, никогда еще не случалось брить такого знатного кабальеро, чтоб тебя…
— Глянь-ка, Артист, сколько шляп у этого дохляка, сколько обувки, вот это да, не старик, а сороконожка.
— Денег навалом.
— Чего вы от меня хотите?
