А тут — нате вам, выходит, никакое не божество с Олимпа, а живой человек, и довольно симпатичный к тому же.
Геля почувствовала себя гораздо лучше и совсем перестала трусить.
— Ну хорошо. Теперь, когда мы все успокоились, ты, Глаша, можешь отправляться домой, а мы с Полей войдем в клетку со львами. Готова, дорогая? — Ольга Афиногеновна протянула девочке руку. Ладонь у Ливановой была совсем не холодная, как ожидала Геля, а сухая, горячая и крепкая. Это тоже успокаивало, и новоиспеченная гимназистка отважно кивнула:
— Готова.
Вот к чему Геля оказалась не готова — так это к тому, что в классе будут лишь девочки. То есть она, конечно, знала, что гимназия женская, но все-таки это было ужасно странно — ни одного самого завалящего мальчишки, только девочки, на первый взгляд все одинаковые, как инкубаторские, — унылая гимназическая форма, темные ленты в гладко причесанных волосах, все скучное, тусклое, просто умереть-уснуть.
Еще ее поразила тишина.
Когда они с Ливановой вошли в класс, две дюжины гимназисток разом бесшумно встали — а в Гелином лицее общий подъем сопровождался обычно диким грохотом.
Ольга Афиногеновна извинилась перед бородатым мужчиной в синем мундире, стоявшим у доски (доска была самая обыкновенная, точь-в-точь как Геля привыкла), и обратилась к ученицам:
— Дорогие мои, сегодня к нам вернулась Поля Рындина. К сожалению, она еще не вполне оправилась после болезни, поэтому прошу вас пока не донимать ее пустыми разговорами. Надеюсь, вы радушно примете вашу подругу и поможете ей своим участием.
С этими словами Ливанова указала Геле на свободное место в третьем ряду и покинула класс. Девочки снова бесшумно встали — как стая призраков, а Гелю охватил страх. Она ни за что так не сумеет! Обязательно сейчас что-нибудь уронит или грохнет тяжеленной крышкой парты!
Обошлось. Геля удачно приземлилась, то есть села на свое место, и, стараясь не шуметь, достала из ранца чистую тетрадь и пенал. Писали здесь не шариковыми ручками и не гелевыми, а вовсе даже перьевыми. То еще испытание! Геля вечером немножко потренировалась — получалось пока не очень. Перья царапали бумагу, оставляли кляксы, а вместо букв выходили какие-то жуткие кракозябры (а ведь она так гордилась своим аккуратным почерком!).
Урок только начался, и учитель проводил перекличку. Геля напряженно вслушивалась, запоминая имена и фамилии своих теперешних одноклассниц, — что бы там ни говорила Ливанова, а девочки есть девочки. Если Геля только заикнется о своей «амнезии», ее не оставят в покое. Станут расспрашивать, вынюхивать, подлавливать и, в конце концов, докопаются до всего — даже до Люсинды с алмазом. Нет уж, спасибо.
