Детская книга для девочек | страница 147
— Нет. Я никуда не поеду, — твердо сказала Геля.
Неожиданно ее поддержал Василий Савельевич:
— Конечно, голубчик. Трусость — это низко.
— Но, Леля, как же ты? — Аглая Тихоновна обеспокоенно посмотрела на подругу. — У тебя ведь тоже будут неприятности? Может быть, нам не следует дразнить гусей? Что поделаешь, переведем Полю в другую гимназию.
— Вот еще, — скривила губы Ливанова, — гимназия принадлежит мне. Это частное заведение. И только я решаю, кто будет там учиться, а кто — нет. — Она коротко улыбнулась и встала. — Что ж, дорогие мои. Мне пора. Могу я надеяться, что вы вполне овладели собой, Базиль, и теперь не задушите дочь подушкой за то, что она опозорила доброе имя Рындиных?
— Дайте-ка подумать, — насупился доктор.
Пока Аглая Тихоновна и Ливанова обнимались в передней, Геля ускользнула в свою комнату и свернулась клубочком на кровати.
После бессонной ночи и кошмарного дня стучало в висках и словно бы покачивало. «Мне приснится, что я еду в поезде, — подумала девочка и закрыла глаза. — Еду домой. К маме».
Но через несколько минут раздался вполне реальный стук — в дверь, и Геля, накрыв голову подушкой, крикнула:
— Не входите! Пожалуйста!
Но дверь все-таки открылась. Сперва по комнате просеменили Силы Зла, вспрыгнули на кровать и устроились прямо на подушке. Пришлось вылезать. За кошкой вошла Аглая Тихоновна со стаканом теплого молока, склонилась к дочке, ласково провела рукой по волосам:
— Устала? Хочешь почистить зубы и лечь спать?
— Зубы чистить точно не хочу, — проворчала Геля. — Можно, я сегодня посплю в одежде? И в ботинках.
— Нет, — мягко сказала Аглая Тихоновна, поставила стакан на прикроватный столик и принялась расшнуровывать Гелины ботиночки. — Не сердись на папу, хорошо? Честное имя для него очень много значит.
— Что поделать, таковы мужчины, — вздохнула Геля, прижимая к себе мурлыкающую кошку, — для них справедливость всегда важнее любви. Хотя в этот раз папа был несправедлив!
Аглая Тихоновна наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Раздела Гелю, закутала в одеяло, поцеловала в лоб и вышла.
Силы Зла, воровато оглянувшись, потянулись к стакану и стали торопливо лакать молоко.
Геля не возражала. Она уже спала. И снились ей вовсе не поезда, а космос. То есть космос, как его обычно показывают по телику, — глубокая манящая чернота, нудная музыка и маленькие яркие звездочки.
Глава 26
Спалось в темном мурлыкающем космосе прекрасно. Геля проснулась бодрой и полной сил.
С вечера никто не задернул шторы, и комнату наполнял розоватый утренний свет.