Фламмарион – эрудированный астроном, склонный к театральности. У него потрясающее воображение, он лучше чувствует себя в областях чудесного и катастрофического, чем среди обычных феноменов. Небеса для него – это необъятный аттракцион, он мастер устраивать зрелища и запускать фейерверки. Но он ничего не знает о логике – науке честного мышления. Поэтому его взгляды ничего не стоят, они слишком туманны.
Яснее ясного, что наши предыдущие существования – это мечта, не имеющая никакой основы в том, что мы знаем или надеемся узнать. О последующем существовании есть свидетельства, якобы полученные от тех, кто сейчас наслаждается им, если им можно наслаждаться. Являются ли эти свидетельства действительными и достойны ли они рассмотрения – это спорный вопрос. Многие люди, живущие в этой жизни, утверждают, что получали такие свидетельства. Но никто никогда не утверждал, что получал сообщения какого-либо рода от того, кто сейчас в пред-жизни. Глупо спрашивать о «душах, ещё не облачённых»[125], даже если они есть. Замогильную страну никто не видел, но всё же её часто и разнообразно описывали. Её никто не исследовал, но всё же она нанесена на карту. Из множества отчётов требовательный человек найдёт подходящий. Но о стране, которая простирается до колыбели – великое Прошедшее, где мы все обитаем, пока не попадём в Грядущее – ещё нет отчётов. Никто не утверждает, что знает о ней. До нашего слуха не доходят никакие свидетельства о новых представлениях о её топографических и прочих особенностях. Никто не был столь предприимчив, чтобы вырвать из рук её жителей какие-либо подробности об их внешности и характере. Образованные специалисты и профессиональные теоретики отрицают её существование.
Я согласен с ними. То, что у нас нет воспоминаний о прошлой жизни – это совершенно точно. Жить жизнью без воспоминаний невозможно, немыслимо, поскольку ничего не будет связывать новую жизнь со старой. Никакой преемственности, ничего, что передавалось бы от одной жизни к другой. Следующее рождение будет рождением другого человека, совсем другого, не связанного с первым. Новый Джон Смит наследует старому Тому Джонсу.
Пусть ложная аналогия не вводит нас в заблуждение. Допустим, сегодня я получу сильный удар по макушке и долго пролежу без сознания. Затем я смогу прожить бодрую старость без всяких воспоминаний о том, что знал или делал до несчастного случая. Всё-таки я буду тем же самым человеком, поскольку между старой и новой жизнью будет связующее звено, преемственность, что-то, что перекинуто через пропасть между одним состоянием и другим, а именно моё тело с моими привычками и способностями. Это буду я – то, благодаря чему остальные отождествят меня с бывшим мной, личные качества человека, которого удар по черепу лишил воспоминаний.
