. В браке и его заменителях секс занимает лишь малую часть мыслей и времени человека. Его взрослые годы, связанные с сексом, – это лишь короткий отрезок жизни. Даже со сластолюбивыми подругами на сексуальные контакты отводятся мгновения дня, недели, месяца или года. В супружеской жизни совокупление играет столь незначительную роль, так далеко от людей, принимающих в нём участие, что из всех видов деятельности человека оно оказывает наименьшее влияние. Это верно даже в отношении полигамии и было бы верно в отношении моногамии, если бы частота совокуплений была одинакова. А это не так, если только вы не владеете сералем».
Сексуальную жизнь женщины, утверждал Бирс, сложнее оценивать, чем сексуальную жизнь мужчины. Женщина всегда была физически и духовно слабее, она подчинялась мужчине. Мужчина навязывал ей свою волю и придумывал законы для своей защиты – для защиты своих прав на женщину. Он защищал её только как свою собственность. Поскольку численность мужчин и женщин в человеческих сообществах была примерно равна, и в первобытной жизни не было большой разницы, женщине была навязана моногамия – каждый мужчина вынужден был защищать свою женщину. Наказанием правонарушителю служила смерть, и первобытный Лотарио[96] был осторожен. Поэтому мы не можем точно сказать, является ли женщина по природе полигамной, как мужчина. Она редко имела возможность проявить сексуальные стадные инстинкты, которыми она обладает.
«Тем не менее, – говорил Бирс, – я могу подтвердить свой вывод, что женщина, несмотря на природную моногамность в молодости, совершенно точно склонна к полигамии в зрелом и пожилом возрасте. Её полигамные порывы увеличиваются, пока ей не настанет сто лет – это, насколько я знаю, верхний возраст для сексуальной жизни женщины. К сожалению, пожилая женщина часто не может осуществить свою склонность к полигамии из-за того, что мужчина в ходе естественного отбора отказывает ей. Здесь она делит неудачу с мужчиной. Если он забудет о её лице, о её фигуре, то поймёт, что у него очаровательная супруга, приветливая, послушная, умная и во многом настоящий товарищ».
III
«Мы много слышали о том, что дети – это достаточное вознаграждение за скорби, вызванные совокуплением, – говорил Бирс. – Но никто не скажет, что смерть от руки убийцы – это награда тем, кто лишился близких. Из всех зол, проистекающих от брака, величайшее зло – это ребёнок. Хуже только дети. Скажем, лет в двадцать мужчина и женщина совершают ошибку, женившись, и заводят детей до пятидесяти. Тогда только в семьдесят лет они избавляются от тяжёлой работы, от бесчисленных тягот, с которыми сталкиваются родители… избавляются и умирают. За эти годы те, кто родились раньше, подрастают и всеми способами унижают своих родителей. Или равнодушие, или ещё что похуже – вот отношение взрослых мужчин и женщин к тем, кто их породил. И так, пока смерть не сотрёт стариков, освободив потомство от заботы о них или обеспечив его наследством. Оба родителя тратят всю свою взрослую жизнь на беспросветное рабство, при этом ругаясь друг с другом из-за детей. Они не осознают, что маленькие мерзавцы скоро начнут презирать их, насмехаться над ними и, скорее всего, даже не задумаются о них после последнего разделения, вызванного смертью. Правда в том, что родители охладевают к своим отпрыскам сразу после разделения, пусть и в меньшей степени, чем потомки к родителям.
