Напоминая о своём предыдущем замечании, что женщина начинает мстить мужчине, когда он склоняется к воздержанию и становится моногамным, Бирс говорил:
«Эти две фазы происходят одновременно. Женщина никогда не бывает слишком старой, слишком дряхлой, слишком привычной к браку, чтобы желать развода. Она до самого конца требует от своего мужа того же пыла на словах и на деле, который оживлял его в любовные часы медового месяца. Она подчёркивает свою любовь словами, лаской и всеми глупостями, которые были свойственны помолвке. Но ничто не может исполнить её требования. Её возлюбленный умер в первую брачную ночь. Наутро он не вернулся к жизни. Он был мёртв навеки. Он не передал своему наследнику – мужу – даже воспоминания о глупостях ухаживания. Мужчина не может даже понять, как он был возлюбленным, он неохотно размышляет об абсурдном положении, в котором находился его предшественник – жених. У женщины нет даже и мысли о том, что мужчина умирает бесчисленное количество раз на пути к достижению старости и мудрости. Она не видит ничего нелепого в учёных прыжках со скакалкой, в философской игре в блошки, в пожилом мужчине, который целует иссохшие губы пожилой жены. Даже очень, очень старая женщина с отвращением смотрит на мужа, если он каплун.
Чувствуя полигамную природу своего супруга все мрачные годы, которые предшествовали зрелому возрасту, женщина подозрительно относится к тому, что её муж постепенно впадает в «безобидную устарелость»[92] моногамии. И, конечно, она считает, что какая-то соперница (или соперницы) обокрала её домашний очаг. Воздух, густой от пуха с начала свадебного путешествия, сейчас просто перегружен. Самое время звать Хэвлока Эллиса[93] он один сможет удовлетворительно объяснить эту фазу «счастливого» супружества. Такое положение не предсказывала Мэри Корелли, но романы Лоры Джин Либби «Когда его любовь охладела» и «Когда-то возлюбленные, а теперь незнакомцы» содержат, без сомнения, великолепные поучения на этот счёт[94]. Суд по бракоразводным делам распутает это затруднительное положение».
Так философствовал Бирс. Он продолжал:
«Несмотря на караваны зла, которые странствуют по Сахарам моногамии и полигамии, оба эти положения приносят свою пользу. Они сводят количество совокуплений к минимуму, уменьшают груз похоти, что непременно рождает воздержание. Парадоксально, но моногамия и полигамия – это воздержание. Во всяком случае, благодаря им тело и разум могут достичь сексуальной опустошённости, которая близка к абсолютному воздержанию. Сексуальный порыв так силён, крепок, как сталь, что его может разрушить только возраст. Это состояние хорошо известно как воздержание – склеп похоти. Вероятно, святой Павел имел в виду это пожирающее пламя, когда советовал, что лучше вступить в брак, нежели разжигаться
