Вокруг кричали, хвастались добычей, вели счет. Славик до поры до времени не обращал на все это никакого внимания. Только в самом конце он обязательно присоединялся ко всей компании, будто выныривая откуда-то. Ликуя, выставлял напоказ свое огромное лукошко со старательно выложенным отборнейшими экземплярами, бугорчатым верхом:
— Советский Союз! — восклицал торжественно, словно утверждая тем самым свое неизменное превосходство. — Как, мальцы, считать будем?
… Домой возвращались притихшие, в туманных молочно, прохладных синеватых сумерках, с пахучими важно, увесистыми кошами. И с ясным желанием, на всех откровенно единым:
— Эх, чтоб и назавтра погодка!
Глава четвертая Детские забавы
«А у нас вчера в школе мальчики мальчика головой обмакнули…»
Из случайного разговора много лет спустя
1 Коронация
По натуре своей Игнат скорее «сова», чем «жаворонок», он всегда обожал поваляться в кровати всласть, под завязочку. Но в их малочисленной почти сельской школе была только одна утренняя смена, и вставать каждый раз приходилось очень рано, потому первых два-три урока он был обычно как «заторможенный», словно еще не до конца проснувшись. Зато после возникали сразу, нарастали стремительно бодрость, энергия, и точно так же с какой-то задористой жеребячьей силой неудержимо влекло позабавиться.
В особенности, если учитель на уроке был нестрогий. Англичанка «Танечка», например, миниатюрная, круглолицая, юная, словно девчушка. Или трудовик тот же, лысоватый усмешливый говорунок «Лыска». А всего! — всего наиприкольней, когда новенькая учительница, «Биологиня».
Именно тогда многие одноклассники, добрые друзья, приятели и надежные соратники в час конфликтов между классами превращались внезапно в беспомощных безнадежных «пацанчиков». Теперь они были просто «пацанчики», и теперь их незавидная роль заключалась только в том, чтобы стать объектом насмешливых забав со стороны изнемогающего от скуки диктатора и его верных гвардейцев.
— Как там наши пацанчики? — иногда даже встрепенувшись для бодрости, вопрошал Игнат в самом начале. — Тихо что-то в нашем школьном лесу… неужто заснули?
Спрашивал с ехидной усмешечкой, приглушенным, будто бы озабоченным полушепотом. Спрашивал нарочито так, чтобы было слышно на полкласса вперед, но не учителю. Спрашивал так, чтобы пацанчики слышали и знали, что забавы вот-вот непременно начнутся, именно в этом, почему-то, было какое-то особое, сволочное удовольствие.
— За-аснули… как пить дать заснули! — тот час же и в тон своему шефу радостно отзывался рядом Антольчик.
