Так мы прошли километров 8—10. И собаки и люди были измучены окончательно. Собаки отказывались дальше итти, несмотря на понукания и свист бичей.
С каким трудом мы прошли этот десяток километров!.. Мы принуждены были делать частые остановки, чтобы на примусе растопить снег и получить желанную воду. Перетаскивая нарты, мы страшно потели и теряли так много влаги, что, казалось, никогда не напьемся, как бы много воды ни выпили.
Полярный день, вернее сумерки, во время которых только можно было двигаться в торосах, крайне коротки, поэтому, когда мы разбивали палатки, чтобы остановиться во льдах, была уже глубокая ночь. Хотя под ногами была крепкая ледяная «почва», но все же какое-то чувство неуверенности не оставляло и нас, и животных. Оно усугублялось еще тем, что время от времени к югу от нас, дальше в море раздавался, словно орудийные выстрелы, грохот. Это трескался лед, — его двигало и торосило.
Ночь прошла спокойно. Еще задолго до рассвета собаки были запряжены, палатки собраны и погружены, и мы продолжали двигаться по этому дикому нагромождению льдов дальше к югу.
С частыми остановками для наблюдений преодолели за этот день еще километров 7—8 и увидели на горизонте свободную воду. Было как-то странно смотреть на нее. Кругом снег, лед, торосы, на севере чуть-чуть угадывается синеющий остров, а впереди вода — живая, темная вода. Над нею стояло клубящееся облако пара, и белое облачное небо, отражая в себе темные пространства воды, окрашивалось в аспидно-серый цвет.
— Что делать, итти дальше или возвращаться обратно? — раздается чей-то вопрос.
На протяжении всего нашего пути мы не встретили не только летчиков, которых искали, но вообще ничего живого. Даже след медведя за все время нам не попадался.
Итти на юг, к воде, было неразумно. Я решил возвращаться.
Вторая ночь, проведенная нами на льду, была столь же спокойна для нас, как и первая. Чувство неуверенности было значительно меньше.
После того как мы уже вышли почти из торосов, на нас налетел северный ветер. Закрутился снег, собаки потеряли дорогу. Скоро надвинулась тьма, мы потеряли возможность определяться. Компасом пользоваться было невозможно — в темноте не было видно картушку, зажечь же огонь мы не могли из-за ветра. Взятые нами для этой цели электрические фонарики, к нашему несчастью, отказались на морозе действовать.
Долго, часов двенадцать, мы бродили во тьме, заметаемые снегом, ища выхода изо льда, но так и не нашли его. Собаки обессилели, да и мы сами крайне устали. Неизвестно где находясь, решаем раскинуть палатку и дожидаться светлой поры. Но во время ветра раскинуть палатку не так просто. Пока мы это делали, нашу палатку изорвало ветром в клочья. Пришлось ставить другую.
