— Может, если вернемся той же дорогой, он нас увидит и перестанет бояться, — сказала Мэри. — Позавтракать бы не мешало, а то голова разболится.
Я надеялся, что рано или поздно она это предложит.
— Если не будем стрелять, он наверняка… — Я осекся, чуть было не ляпнув «потеряет страх».
— Он подумает, вот ездит машина взад-вперед, ничего страшного, — закончила за меня Мэри. — А мы сейчас славно позавтракаем, потом я на письма отвечу, и вообще будем пай-детками.
— Ты и так у меня пай-детка.
— Поедем не спеша, как туристы, будем любоваться изумрудным простором. А здорово предвкушать завтрак, да?
Когда мы вернулись в лагерь, нас ожидал не только завтрак, но и молоденький полицейский в заляпанном грязью «лендровере». Машина стояла в тени под деревом. Увидев нас, паренек вышел из машины; на его лице лежала печать заботы и ответственности.
— Доброе утро, бвана! Доброе утро, мемсаиб! Ходили в дозор с утра пораньше?
— Позавтракаешь с нами?
— Если не помешаю. Обнаружили что-нибудь интересное, губернатор?
— Осмотрели владения. Что говорят в боме?
— Повязали голубчиков, губернатор. Схватили на другой стороне, к северу от Наманги. Можно отменять комендантский час.
— Сдались без боя?
— Подробности пока неизвестны.
— Жаль, нам с тобой не довелось поучаствовать.
Мэри посмотрела на меня встревоженно. Ей не улыбалось завтракать в обществе офицера полиции, но она знала, что он одинок, и нетерпимость к людской тупости боролась в ней с жалостью к уставшему пареньку в забрызганной грязью машине.
— Для меня это была бы большая честь, губернатор. Мы ведь составили идеальный план. Лучше не придумаешь. Единственное, о чем я беспокоился, — это безопасность нашей мемсаиб. Пусть мадам меня простит, но война не женское дело.
— Мое участие в ваши планы не входило, — сказала Мэри. — Почки с беконом?
— Ну отчего же, вам отводилось место в заградительном кордоне. Непременно упомяну об этом в рапорте. Это, конечно, не то же самое, что участие в боевых действиях, но ваше имя не будет забыто. Все, кто сражался за Кению, могут по праву гордиться.
— Я заметила, что после войны люди становятся нестерпимыми занудами, — сказала Мэри.
— Только те, мадам, кто не участвовал в боях, — возразил полицейский. — Настоящие ветераны — и ветеранки, с вашего позволения — состоят в нерушимом братстве.
— Выпей-ка пива, — предложил я. — Когда следующий бой?
— Вам, губернатор, я сообщу прежде, чем кому-либо другому.
— Правильно, славы хватит на всех.
