За Храмовой стеной. Книга Памяти | страница 25
Царскими червонцами звеня:
»Ты коня вовеки не вернешь,
Если ты сейчас меня убьешь.
И что проку – благодетеля губить?
Лучше нового коня себе купить».
Отложил я в сторону тесак,
Уползла змея на свой чердак.
Но ужалила жену мою змея.
Умерла она, и горько плакал я.
И решил, что обязательно убью
Эту злую и ревнивую змею.
В тот же миг вползла ко мне змея
Золотой валютою звеня:
»Положи на место острый нож,
Все равно жену ты не вернешь.
Ты же умный, не какой-нибудь дундук,
Наполняй деньгой еще один сундук!»
Что потом случилось – ой-е-ей! –
Умер сын, ужаленный змеей,
Умер сын –кровиночка моя –
Ну, теперь не жить тебе, змея!
А змея с деньгами тут как тут:
»Сына нет, – но деньги в дом плывут.
Ты же умный, не какой-нибудь дундук,
Наполняй скорей еще один сундук!»
А вчера, вчера в начале дня
Эта гадина ужалила… меня!
Ночь прошла в горячечном бреду:
«Если оклемаюсь, то… убью
Эту подколодную змею!»
Оклемался утром и опять
С тесаком пошел змею искать.
А змея с деньгами тут как тут –
Деньги снова в сундуки мои текут…
И опять ползет, ползет к моим ногам змея,
Червонцами чарующе звеня…
И тесак в кусты забросил я…
Ломоносовский тракт
Мы живем в расстрелянной деревне,
Здесь все так, как сорок лет назад:
Здесь качели виснут на деревьях,
Плодоносит яблоневый сад.
На крылечке солнышком согретом
Под ногами старые газеты
О Ежове «доблестном» шуршат.
На столах застыли самовары
И стаканы грязные стоят.
Не допили чай свой, не допили
Поселенцы с Дона, кулаки,
Их чекисты на корню сгубили,
И зарыли скопом у реки.
Поселенцы жить, как все хотели,
Как их предки двести лет назад.
Догнивают детские качели,
Плодоносит яблоневый сад…
Видение
Ты видишь девчонку,
Тонкие ножки,
У ветхой сторожки,
На пристани сгнившей
На том берегу?
Близ Княж-Погоста,
Где жил я немножко,
Лет, эдак, восемь
В глубоком снегу?
Моет девчонка тонкие ножки
Там, у сторожки, на том берегу.
Мне жалко девчонку,
Подростка-сосенку,
За то, что течет в ней
Славянская кровь:
Отправили маму
В глухую сторонку,
В гнилые бараки
Под лагерный кров.
Кто папа девчонки,
Поди, отгадай:
Микула-крестьянин,
Мамай-вертухай?
Не важно! Не важно!
А важно, что вижу
Я Деву-Россию на том берегу!
О, друг мой, ты молод,
И молод вполне,
Ты мог бы добраться
На утлом челне
К девчонке-России
На том берегу…
Ты можешь, ты можешь,
А я не могу…
У тихих вод
У тихих вод поток времен
Струит по лунным фазам,
И нет фамилий, нет имен
И не вмещает всех нас Разум.
Мы безымянные. Нам нет
Во тьме Вселенной места:
Пусть гаснет животворный свет,
И возникает Продолжатель чести