— А вы? — Реваев сделал еще глоток и допил кофе. Боль в висках постепенно усиливалась.
— А я уже давно об этом не думала, — после некоторого размышления отозвалась Белоусова. — Когда-то я гордилась и Николаем, и собой, и нашим браком. Потом стала понимать, что уж мне-то здесь точно нечем гордиться. Повзрослела, наверное, поумнела немного. — Она качнула изящной ногой и грустно усмехнулась. — Тогда я сосредоточилась на сыне, на том, чтобы как следует воспитать его. Это не значит, что я махнула на себя рукой, нет. Это значит, что я ни с кем и ни за что не соревнуюсь.
— Так как же все-таки был решен вопрос с финансами? — бестактно напомнил Реваев.
— Там все просто, есть соглашение, по которому я ежемесячно получаю фиксированную сумму, там даже прописано, что если с Николаем что-то случится, то деньги в том же размере продолжит выплачивать компания.
— Но если что-то случится, а оно, увы, случилось, то ваш сын унаследует все предприятие, я правильно понимаю?
— Да, но принимать решения он сможет лишь по достижении совершеннолетия, а до тех пор предприятием будет руководить совет директоров.
— А список этого совета я могу увидеть? — Реваев потер виски, чувствуя, как боль становится нестерпимой.
— Да, у меня все есть. И список совета, и все входящие в холдинг компании. Но я не храню документы в доме, все соглашение, включая этот список, хранится в моей банковской ячейке. Если хотите, я сделаю вам копию и вышлю на мейл.
— Замечательно, я вам буду очень благодарен. — Реваев нашарил во внутреннем кармане пиджака визитку и пластинку капотена. Достал визитку и протянул ее Белоусовой. — Только если возможно, сделайте это завтра.
— Почему же завтра? Я все пришлю вам уже сегодня, сразу после обеда. — Белоусова улыбнулась и взяла визитку, коснувшись руки полковника.
Реваев отчего-то смутился и почувствовал, что краснеет. Выйдя на крыльцо, Юрий Дмитриевич распрощался с хозяйкой дома и направился к ожидавшей его машине. Он вновь сунул руку в карман и достал таблетки. Обычно он рассасывал половинку, но сейчас сунул в рот таблетку целиком. С трудом открыв дверь, он упал на сиденье.
— Жарко, Юрий Дмитриевич, — забеспокоился Жора, — сейчас кондиционер посильнее сделаю.
— Все нормально. — Реваев откинул спинку посильнее и попросил: — Давай отъедем немного и постоим, хорошо?
— Юрий Дмитриевич, вам плохо?
— Нет, все нормально. — Реваев вяло махнул рукой. — Мне просто надо немного подумать. Останови здесь где-нибудь, и постоим малость, помолчим. И сделай потише музыку.
