— Нет, — голос Реваева прозвучал настолько резко, что Разумов непроизвольно вытянулся, — у нас нет задачи кого-то убрать, откопать или, наоборот, закопать, как вы изволили сейчас выразиться. Задача — внимательно все проверить. Если теория этого вашего Белоусова подтвердится, ну, значит, так тому и быть. Если появятся другие версии, значит, мы их отработаем. Надеюсь, все ясно, и к этому вопросу мы больше возвращаться не будем. Со своим следователем беседу проведете сами, я не хочу повторно возвращаться к этой теме.
— Юрий Дмитриевич, вы не серчайте, — улыбнулся Разумов, — лучше все сразу в первый день выяснить глаза в глаза, чем потом за спинами друг у друга догадки строить. Вы сказали, я вас услышал. Вопрос закрыт.
Он встал и протянул Реваеву руку. Юрий Дмитриевич тоже поднялся со своего места.
— Ну что же, — он пожал протянутую ладонь, — зовите своего молодого и энергичного. Да и моих ребят надо пригласить. Будем браться за дело.
Вскоре в кабинете стало тесно, как и в любом помещении, где появлялся Мясоедов. Крылова, представившись Олегу Егоровичу, скромно заняла место с краю стола. Пахомов, занявший место по правую руку от своего руководителя, перебирал документы дела, время от времени бросая взгляды на столичных гостей. Два полковника наконец вернулись от окна, где хозяин кабинета показывал Реваеву только распустившийся антуриум. Оба оказались заядлыми цветоводами, и им было что обсудить кроме лежащего на столе дела.
— Время смерти установлено с точностью до пятнадцати минут, — продолжал докладывать Пахомов, — такое, конечно, редко бывает, но здесь все сошлось. Во-первых, тело обнаружили в течение часа после гибели, кроме того, в доме Шнейдер толстые стены из газобетона и стеклопакеты, температуру можно считать постоянной, во всяком случае, на коротком отрезке времени. Ну и, в-третьих, то, что тело было обнажено, позволило легко определить изменение температуры за единицу времени.
— Прям задача для учебника криминалистики. Только цифирки в формулу подставить, и дело сделано, — усмехнулся Мясоедов и покосился на сидевшего во главе стола Разумова. Привыкший свободно излагать все свои мысли, он не знал, как к этому отнесется местный руководитель. Однако, судя по всему, Разумова в настоящий момент субординация интересовала меньше всего.
— Так вот, — продолжил Пахомов, — установленное время смерти двенадцать часов двадцать минут. Плюс минус десять минут. И то, как сказал эксперт, по десять минут это они для перестраховки заложили. Поскольку автоматически всплыла версия с Журбиным, мы первым делом допросили его, хотя он и жаловался на головные боли.
