— Ну хорошо, Игорь Иванович, — словно нехотя вступил в разговор Герасимов, — вы утверждаете, что потратили все полученные от предприятия Михеева средства на капитальный ремонт. Может быть, это и так, — он похлопал по руке уже собирающегося что-то возразить Гуревича, — хотя даже если это так, то все равно налицо факт, что деньги от Михеева вы получали незаконно и тратили их по своему собственному усмотрению, а не по распоряжению своего работодателя.
— Но в его интересах, — подчеркнул Журбин.
— Возможно, молодой человек, — кивнул Михеев, — возможно. Но в таком случае хотелось бы видеть документы, подтверждающие ваши слова. Вы свои расходы можете подтвердить документально?
— Нет, не могу, — признался Журбин, — все документы были в моем кабинете и сгорели во время пожара.
— Чего и следовало ожидать, — фыркнул Гуревич.
Журбин проигнорировал его и продолжил:
— Но была смета, и я утверждал ее у Ольги Вадимовны.
— Вот только не надо меня вмешивать в ваши дела, — Никитина покраснела от возмущения, — я была уверена, что это предварительные расчеты, с которыми вы хотите пойти к Николаю Анатольевичу. Все, что я могла сделать, это со своей стороны поддержать вас. А то, что вы провернули с Михеевым, у меня даже в голове не укладывается.
Ошеломленный Журбин не знал, что возразить. Доказать, что Никитина лжет, он не мог, еще хуже было то, что он не мог доказать, что сам говорит правду.
— Но ведь все видели, что крышу чинили, — растерянно пробормотал он, обращаясь к Герасимову.
— Все видели, что какие-то работы велись, — возразил Валерий Петрович, — но в каких объемах, этого не может сказать никто, а теперь, после пожара, это даже невозможно установить комиссионно. Все очень печально, молодой человек. Мне кажется, все гораздо хуже, чем вы себе это представляете.
— Так, может быть, вы мне это разъясните? — потребовал Игорь.
— А я сейчас разъясню, — подался вперед Гуревич, — я сейчас все тебе разъясню. Шеф по всей этой истории настроен очень негативно. Подтверждающих документов у тебя никаких нет. Факт присвоения денег налицо. Это статья, дружок. Ты понимаешь?
— Какая статья? — вскинулся Игорь.
— Сто пятьдесят девятая, — отчеканил Гуревич, — мошенничество, да к тому же в особо крупных размерах. Лет пять вполне можешь схлопотать, дружок.
— Я тебе не дружок.
Журбин медленно поднялся, сжимая кулаки. Гуревич тоже вскочил на ноги. Он был тяжелее Игоря килограммов на десять и явно был не прочь немного размяться.
